Зной прошлого
Шрифт:
— Эй, кто там? — громко спросил комиссар.
— Учителя Ивана ищем, — последовал ответ.
Позвали Ивана Демерджиева, который владел турецким языком. Из разговора с Емином Юсуфовым и Мехмедом Юсуфовым — а именно они были нежданными ночными гостями — выяснилось, что в село, откуда они пришли, прибыли войска и отряды жандармов. Власти намеревались тщательно прочесать район, в котором, по их данным, находился отряд. Для этой цели было мобилизовано несколько сотен крестьян из равнинных сел. Двое отважных ятаков, не зная точного месторасположения отряда, отправились на поиски, чтобы предупредить партизан о нависшей над ними опасности. На созванном совещании штаба было решено пока оставаться
На следующее утро солнечные лучи осветили небольшую поляну в лесу, на которой группами расположились партизаны. Настроение у всех было приподнятое. В висящем над костром помятом котле побулькивала незамысловатая похлебка, а неподалеку, в устроенной на берегу ручья жаровне, пекся хлеб. Самые нетерпеливые уселись поближе к кухне и, подтрунивая над баем Георгием и Инджето, торопили их с приготовлением пищи. То и дело раздававшиеся взрывы смеха привлекали все новых партизан. И каждый предлагал поварам замысловатые рецепты, рассказывал, какие дивные кушанья доводилось ему отведать. Начеку были только штаб и секреты, знавшие о надвигающейся опасности…
Рано утром к намеченному району направились из окрестных сел несколько рот двадцать четвертого и двадцать девятого пехотного полков, батальон жандармерии и мобилизованные для преследования партизан крестьяне. Поставленная генералом Младеновым задача была предельно ясна — прочесать весь район к северу от сел Топчийско и Мрежичко вплоть до возвышенности Ярамаская. Расстояние между солдатами в цепи при прочесывании местности не должно было превышать нескольких метров…
Партизаны еще не успели перекусить, когда в лагерь прибежал Лозан, посланный взводным командиром, и доложил, что в направлении партизанского лагеря движется большая группа мобилизованных крестьян и что они уже недалеко от поляны.
— Погасить огонь и замаскироваться, — распорядился Лысков и приказал взводам занять позицию подковой, чтобы, если удастся, взять в плен незваных гостей. Он рассчитывал только на внезапность. Если вспыхнет бой, партизанам будет нелегко добиться успеха в схватке со столь многочисленным противником.
Когда большая группа крестьян оказалась в приготовленной им ловушке, партизаны окружили их.
— Идут вслед за вами войска и жандармерия? — спросил комиссар.
— Они отправились к той горе, — в смущении указал один из крестьян.
— Ну а вы добровольно вызвались помогать властям или вас мобилизовали? — поинтересовался Лысков.
— Нас принудили, — хором ответили крестьяне.
В группе, которая состояла человек из шестидесяти — семидесяти, политкомиссар сразу заметил одного из самых надежных ятаков отряда Авджию из села Рыжица. Чтобы без помех поговорить с ятаком и не навлечь на него подозрений, Дойчев громко предложил Лыскову:
— Надо допросить нескольких человек поподробнее, может, они скрывают что-нибудь от нас.
Вначале комиссар побеседовал для виду с несколькими крестьянами — жителями окрестных сел. Затем в густом кустарнике он оказался с глазу на глаз с Авджией. Ятак рассказал о проводимой властями операции против партизан и о радостных новостях с восточного фронта. Принес он еще одну приятную весть: «Ирина уже здорова, скоро переправим ее к вам». Затем Авджия тихо сказал Михаилу Дойчеву:
— И мне пора в отряд… Оставаться в селе слишком опасно… Хочу прийти вместе с Ириной…
Задумался политкомиссар, взглянул на обутого в лапти ятака, затем обвел взглядом партизанский лагерь и вздохнул:
— Многие ятаки хотят взяться за оружие, но не обойтись нам без таких, как ты. И должен тебе сказать, в этом районе у нас и так немного надежных людей. Так что пока терпи, а
Авджия прекрасно понял политкомиссара и не стал настаивать на своей просьбе.
— Если случится что-нибудь, ты знаешь, где нас искать, — сказал ему на прощание Михаил Дойчев.
Не знал тогда политкомиссар, что эта его встреча с Авджией будет последней. Очень скоро партизанский ятак оказался в жандармском застенке в селе Руен, где ему выпало вместе с Иваном Киряковым и другими товарищами перенести многочисленные допросы и изуверские истязания и дождаться той трагической ночи. Радовались двое ятаков, что за несколько дней до ареста им удалось все же переправить Ирину в надежные, как они считали, руки — соседнее село. Однако бесстрашной партизанке так и не удалось вернуться в отряд: она трагически погибла от пули предателя.
Несмотря на одержанные победы, отряд «Народный кулак» в силу целого ряда объективных обстоятельств не имел возможности развернуть широкую боевую и политическую деятельность в районе, куда он был оттеснен карателями. Но народные борцы вовсе не собирались отсиживаться в кустах и сложа руки ждать падения существующей власти. Что скажут о них люди — вышли на открытый бой, а при первой же опасности попрятались, как мыши, в норы? Чтобы убедить людей в неизбежности краха монархо-фашистского режима, необходимо было день ото дня наращивать наносимые по нему удары. Партизаны стремились к более активному противоборству с врагом, и поэтому назрела необходимость передислоцироваться в прибрежные районы.
И на этот раз вел отряд Атанас Павловский — Дядка, один из опытнейших подпольщиков Бургасского района. Еще давала себя знать рана, полученная им в бою в августе 1943 года. У партизан Дядка пользовался большим и заслуженным авторитетом. Все знали, как он предан их общему делу, помнили о его дружбе с Атанасом Манчевым и поэтому беспредельно верили ему и в большом, и в малом. Партизаны были убеждены, что раз их ведет Дядка, то им наверняка удастся незаметно проскочить сквозь вражеские заслоны и добраться до намеченного района. Ну а если придется прорываться с боем, то Дядка один будет стоить десятерых. В схватке у села Дюлино он лишний раз доказал это. В тот день Дядка вместе с политкомиссаром преследовали какого-то пастуха, который, обнаружив отряд и польстившись на обещанную властями награду, решил сообщить ближайшему жандармскому посту о появлении партизан. Они гнались за ним до самого села Дюлино, но задержать его так и не смогли. На окраине села партизаны нарвались на жандармов, и теперь уже им самим пришлось отходить с боем. Дядка стал отвлекать преследователей на себя, давая возможность политкомиссару вернуться в партизанский лагерь. Но расположение лагеря уже было известно жандармам от предателя-пастуха. Поднятые по тревоге подразделения карателей сделали попытку окружить отряд. Положение становилось угрожающим, но в самый критический момент Дядка открыл огонь в тылу атакующих жандармов, расстроил их ряды и тем самым дал своим товарищам возможность прорвать кольцо окружения.
Смелого партизана не смутила перспектива в одиночку пробираться по блокированному врагом району на соединение с отрядом. Каждый камень и каждый кустик был знаком ему в горах. Морозными зимними ночами и в жаркие летние дни, когда одному, а когда с боевыми товарищами из Камчийской или позднее Бургасской четы не раз доводилось ему обходить затерянные в горах села вплоть до самого морского побережья. Случалось, что встречали его с ружьем или топором в руках. Но почти в каждом селе находился и открытый для него в любое время дня и ночи дом, где его ждали, принимали и провожали как своего. Вот почему все были спокойны, когда впереди партизанской колонны шагал Дядка.