Зной прошлого
Шрифт:
Командир третьего батальона жандармерии капитан Русев также пытался лавировать: «Согласно приказу номер двадцать шесть необходимо было ликвидировать всех пленных партизан из отряда Лыскова. Я колебался, но игнорировать приказ не мог».
О своей полной непричастности к массовой казни близ села Топчийско заявил и Косю Владев: «Однажды меня вызвал капитан Русев и сообщил, что из штаба дивизии поступил приказ ликвидировать всех захваченных нелегальных… Я заикнулся, что надо пощадить по крайней мере учащихся из села Брястовец, но никто не прислушался к моим словам».
Все было как обычно: когда пришло время отвечать
После ужина в Сливене министр Христо Василев срочно выехал в Бургас…
В это же время генерал Младенов имел короткий разговор с капитаном Русевым…
На следующий день, 30 июня 1944 года, рано утром капитан позвонил в штаб дивизии и принялся самодовольно докладывать генералу Младенову:
— Господин генерал, минувшей ночью удалось арестовать госпожу Лыскову.
— Все это очень неприятно, — после паузы откликнулся генерал.
— Что именно, господин генерал? — поинтересовался ошеломленный реакцией начальства капитан Русев.
— Неприятно то, что этот министр раньше нас узнал обо всем. Где сейчас находится арестованная?
— В селе Оризаре. Там она и была арестована полицейским Гочковым.
— Сейчас же заберите ее в жандармерию! И примите меры, чтобы ее арест продолжал оставаться в тайне. Министр не должен знать, где она находится! — распорядился генерал.
— Населению уже известно об аресте Лысковой.
— Придумайте пока что-нибудь. Завтра утром буду у вас.
Категоричный приказ генерала развязал руки капитану Русеву. Именно этого он и хотел. За арестованной партизанкой немедленно был послан Косю Владев. Сам капитан поторопился «исчезнуть» из города. На звонки в штаб батальона дежурный офицер заученно отвечал: «Яна Лыскова по требованию варненского командования отправлена в район боевых действий, где должна указать расположение партизанских баз… Капитан Русев отсутствует… Где находится и когда вернется, неизвестно… Передам ему обязательно…»
По возвращении Косю Владева в штабе батальона приступили к уточнению списка арестованных, которых фашистские палачи собирались казнить через считанные дни. Совещанием руководил капитан Русев. Предварительный список был составлен руководителем разведывательной группы Косю Владевым.
С приходом Косю Владева в третий батальон Жандармерии началась скрытая борьба за власть между ним и капитаном Русевым. Косю Владев, этот амбициозный человек и полицейский до мозга костей, вся карьера которого зиждилась на интригах и жестокости, с полным неприятием относился к армейским методам руководства, привнесенным в жандармерию капитаном Русевым. Косю Владев был убежден, что бургасская жандармерия и ее командир должны действовать только по его указке. Отсюда проистекало и его непомерно высокое мнение о собственных заслугах. «Если я не укажу вам раскрытую мною подпольную организацию, — не раз заявлял он капитану Русеву, — что останется делать всей вашей хваленой жандармерии?» Как личное оскорбление воспринимал Косю Владев случаи, когда высшее начальство ставило перед ним задачи не напрямую, а через капитана Русева или когда капитан по собственной инициативе, не согласовав с начальником своей разведывательной группы, планировал боевые действия батальона. В такие минуты Косю Владев становился не в меру раздражительным и старался побольнее уязвить своего непосредственного
— Все, кто были в отряде, должны быть внесены в список, — распорядился капитан Русев. — Таково указание свыше.
— Но ведь вы повсюду заявляли, что сдавшимся без сопротивления жизнь будет сохранена, — тут же принялся оспаривать распоряжение капитана Косю Владев.
— Лично я не против сохранить им жизнь, — недовольно пояснил капитан Русев, — но указание генерала категорично — все пленные партизаны должны быть расстреляны. Приказ только что передан мне майором Димитровым. За неисполнение с нас спросят по всей строгости. Сколько всего партизан задержано?
— Вместе с госпожой Лысковой — четырнадцать, — ответил Косю Владев. — Может быть, по крайней мере ее попридержим пока?
— Поймите, Владев, это не от нас с вами зависит, — отрезал капитан. — Приказано ликвидировать всех схваченных партизан, в том числе и Лыскову. Казнь должна произойти поблизости от тех мест, где действовал отряд. Как видите, у нас нет даже права самим выбрать место.
— Господин капитан, — вмешался Чушкин, — я уже закончил допросы подпольщиков, задержанных в Бургасе и селах Брястовец и Драганово. Из их числа предлагаю четырех человек, а именно…
— Хватит пока и четырнадцати, — прервал его капитан Русев. — Сообщите поручику Стефанову, чтобы подал предложение относительно арестованных в селе Руен. Пусть он также подберет место для казни и завтра утром явится с докладом.
— Что будем делать с ятаками? — осведомился Косю Владев, стремясь поставить капитана Русева в затруднительное положение.
— Сказал ведь уже, что пока хватит и четырнадцати, — недовольно ответил капитан и закрыл совещание.
В кабинет заглянул дежурный офицер:
— Прибыл член Народного собрания от Ямбола господин К., просит принять его.
— По какому вопросу?
— Его личный автомобиль мобилизован, просит, чтобы его освободили.
Но оказалось, что вопрос о личном автомобиле господина К. уже улажен. Сейчас этого государственного мужа «волновала» судьба тех, кто томился в жандармских застенках.
— Почему медлите, господин капитан? — возмущался гость. — Или вы полагаете, что они, когда придут к власти, простят нам наши грехи?
— Не думаю, что коммунистам когда-нибудь удастся стать во главе государства! И все же меня беспокоит, как отнесется народ к подобной мере властей, — ответил капитан Русев.
— Народ… все это вздор… Только мы, его вожди, решаем, куда идти Болгарии, и потому должны действовать твердо.
— Будьте спокойны, господин народный представитель, только так и поступает жандармерия.
Господин К. еще не успел откланяться, когда в кабинете Русева появился один из видных бургасских адвокатов.
— Уже знаю, слышал, господин капитан, — еще с порога расплылся он в улыбке. — Наконец-то наверху стали проявлять большую смелость.
— Радуюсь, господа, — напыщенно произнес капитан Русев, — что в вашем лице народ поддерживает наши действия во имя спасения Болгарии…