Зной
Шрифт:
Я же крепко продолжала держать Бобби в объятьях, надеясь, что мы застынем во времени, как картинки, которые я видела в книге про Помпеи. Или что мы распадемся на триллионы звезд, чтобы жить на небе вечность, как созвездия, за которыми можно наблюдать лунными ночами. Чтобы однажды другие истомленные любовники смогли посмотреть на нас в небо с надеждой.
Но мы все еще были здесь. Кусочки плоти и костей, отчаянно цепляющиеся друг за друга.
— Лил, мне нужно идти, — мрачно сказал Бобби. — Увидимся завтра, — на этот раз казалось, что он старался больше убедить себя, чем меня.
Я разжала руки, Бобби отдалился от меня, привел себя в порядок,
***
Я бездумно собирала осколки посуды с пола, пытаясь разобрать, что меня удерживало от бегства с Бобби. Это была та жизнь, о которой я мечтала. Но я давала клятвы. Я уже выбрала свой путь. Почему — то казалось, что собрать сумки и уехать, будет тем же обманом.
Возможно, это был груз вины за близость с Бобби в ночь перед свадьбой. И вся моя последующая жизнь была покаянием за то единственное действие. Или же я просто гораздо больше заботилась о том, что могут подумать другие люди, чем мне хотелось бы.
Небольшой осколок впился мне в палец, вытаскивая из задумчивости. Я встала и положила осколки фарфора из руки на кухонный стол и стала обходить дом, смотря на жизнь, которая была у меня здесь.
На вещи.
Мебель. Одежда. Машины. Дом. Несколько знакомых. Все это было иллюзией. Словно, если бы я дотронулась до любого предмета, они бы разлетелись как песок сквозь пальцы. В действительности, у меня не было никакой жизни. Я не скучала ни по чему из этого, когда мы с Бобби были у озера. Будто бы засунула свою настоящую жизнь по кусочкам в кукольный дом. Я ощутила такую пустоту и поддельность, окруженная всеми этими вещами, точно сама была куклой.
Моя семья, они навсегда останутся моей семьей. Я могла лишь надеяться, что они простят мне это решение, если я брошу Рори ради его брата. Но не им придется жить с последствиями выбора, с которыми мне пришлось столкнуться. Я не могу продолжать выбирать эту жизнь, чтобы угодить им, если я страдаю.
Я ничего не сказала, когда Бобби исчез семь лет назад. Когда не давал о себе знать. Когда ушел на войну. Когда исчез с лица земли. Но сейчас я должна сказать.
Если я это сделаю, то начну все сначала. Все, чем я владела, делила с Рори. У меня был небольшой трастовый фонд, к которому я не прикасалась. Это и одежда — все, что я могла забрать с собой. Когда-нибудь я разделю собственность моих родителей с сестрой, но кто знает наверняка, что они решат, когда узнают о моем поведении. Но это все было неважно. Вместе с Бобби мы сможем найти выход.
Я надела какую — то одежду, взяла сумку и ключи от машины. Мне нужен был воздух. В доме было невыносимо душно. Сперва я ехала бесцельно, вниз по главной улице, по проселочным дорогам, пока не решила, что у меня есть направление: дом у озера.
Он находился всего в часе езды от дома, и солнце все еще высоко сияло в небе, когда я приехала. Сняв туфли, сразу окунула стопы в прохладную траву, закрыв глаза, глубоко вдохнула воздух и улыбнулась.
Свобода.
Вот как это будет. Мы вместе поездим по миру, а потом обзаведемся небольшим домиком у озера или у пляжа, там мы будет читать друг другу, петь, или танцевать. И однажды наши маленькие дети будут спать неподалеку, укутанные в пеленки, а затем они достаточно подрастут, чтобы бегать и прыгать в воду, потом однажды они влюбятся и уже у них будут разбиваться сердца, а после снова заживать, а мы будем смотреть, как они растят своих детей. Мы с Бобби станем свидетелями всего этого,
***
Если я захочу попробовать что — то новое, Бобби меня поддержит, не указывая на то, что я должна хотеть. Если же Бобби захочет открыть магазин по изготовлению мебели или починке машин, то я его тоже поддержу. Потому что каждый из нас хотел того, что хотел другой.
В стенах нашего с Рори дома мои мечты слишком долго были задавлены, что невозможно было представить хоть что — то другое. Но вот здесь, под кроной дерева, наблюдая, как птицы пролетают над водой, чувствуя, как бриз ласкает мне шею, я могла ощутить запах своей новой жизни. Попробовать ее на вкус. Почувствовать ее кожей.
Когда откидываешь прошлое, не так — то сложно думать о будущем.
Посмотрев, на яркое дневное солнце заходившее за горизонт, я отправилась к дому. Пошла наверх в спальню и достала коробку с украшениями. Сняла кольцо, которое вынуждена была носить семь лет, и вернула на место, где оно и должно было находиться: в коробку с украшениями моей свекрови. Рядом с ней была маленькая коробочка, в которой лежала только одна вещь. Открыв ее прошлась по светло — абрикосовому камню пальцем. Найдя большую пустую картонную коробку, я отнесла ее в гостиную, где собрала проигрыватель и несколько пластинок, включая виниловую Билли Холлидея.
Еще бросила в нее свой любимый комбинезон и загрузила все в машину. Я не была уверена, когда снова смогу увидеть это место.
***
По дороге домой я обдумывала, стоит ли попрощаться с Барби, но решила этого не делать. Я собиралась сбежать так тихо, как только было возможно. Я улыбнулась сама себе, представляя, как появлюсь на пороге мотеля Бобби, держа перед собой чемодан. Как он обнимет меня, и мы разрыдаемся от счастья. Как скажу ему, что мне жаль, что вообще, когда — то сомневалась в нас. И что сейчас я уверена. Я все готова поставить на нас.
Почувствовав неожиданное и непреодолимое чувство голода, мне пришлось остановиться у закусочной возле озера на ужин. Хорошо было быть не узнанной. Я слушала музыку в мини — автомате на столе, пока расправлялась со стейком и бургером. Я чувствовала себя так, словно сбросила с плеч тяжелый груз, вырвавшись из плена.
Остаток пути домой лишь упрочил мое нетерпение собрать сумки и уехать к Бобби. Я подумала о том, чтобы сначала заехать к нему, но затем решила, что лучше я позвоню ему, добравшись домой, это сэкономит время, а он поможет мне собраться. Я оставлю здесь машину, которую подарил мне Рори. Грузовик Бобби был куда веселее.
Летние длинные дни отбили у меня ощущение времени, поэтому, когда я подъехала к своему дому, было уже половина девятого. Когда я вошла во двор, что — то показалось мне странным. Я могла видеть сквозь переднее стекло, что свет на кухне был включен. Я была уверена, что не оставляла нигде свет, когда уезжала, но опять же, я была немного не в себе, поэтому могло быть все. Если Рори был дома, его машина стояла бы у дома.
Я отперла входную дверь, и тут же услышала шаги на кухне.
— Рори? Рори? Это ты? — спросила я, протянувшись, чтобы зажечь свет в гостиной. На белом ковре были следы, они вели на кухню. Проследовав на звук, в дверном проеме показалась голова Рори. По его виску бежал ручеек крови, на рубашке и штанах тоже были следы. Он был весь в грязи и мокрый, на руках виднелись красные пятна.