Зной
Шрифт:
— Я не сбегу, обещаю. Не смогу, даже если хотела бы.
— Я всего на минутку.
Я кивнула. Рори разделся передо мной, свалив грязную одежду на полу, и вышел из спальни в ванну.
Я попыталась встать на ноги, но голова безумно закружилась, заставляя меня вновь сесть на кровать. Что же, самое время для плана Б.
Единственный плюс опьянения Рори был в том, что он абсолютно забыл о телефоне у меня на ночном столике. Я дотянулась до аппарата и позвонила оператору. Сердце бешено стучало, когда я просила ее соединить меня с мотелем Бобби. Телефон все звонил, звонил и звонил. Но было слишком
Когда Рори начал подходить к спальне, я осторожно повесила трубку.
— Выглядишь намного лучше, — сказала я. Он все еще был весь в царапинах и синяках, но, избавившись от грязи и запекшейся крови, ситуация улучшилась.
— Да, — выдавил он. У него был тяжелый взгляд. Я знала, что количество выпитого и нехватка сна должны его сморить, я лишь надеялась, что это наступит быстрее.
— Солнце встает, — лениво произнес он. — Нужно подождать, пока оно снова не сядет. План тот же. Мы скажем, что ты была дома одна последние пару дней, плохо себя чувствовала. Я же был в Иллинойсе.
— Уверен, что не хочешь позвонить в полицию?
— Лилли, ты понимаешь, что будет, если я позвоню? По — моему, совершенно не понимаешь.
Я вздохнула. Эту схватку агрессией не выиграть. Нужно было заставить Рори поверить, что я на его стороне.
— Хорошо. Сделаем, по — твоему. Может быть, ляжем вздремнуть?
— Нет. Я не лягу спать, пока все не решится, — сказал он. — Я приготовлю кофе, — он направился к двери в спальню, но остановился. — Лилли, я сделал это из-за тебя. Я очень сожалею из-за Барби. Знаю, потребуется много времени, чтобы ты простила меня. Когда мы через это пройдем, я правда остановлюсь. Знаю, что разочаровал тебя.
— Когда это началось? — спросила я. Этот вопрос был не для того, чтобы все исправить, но, если я узнаю, что Рори был с Барби достаточно долго, тогда наш брак был разрушен еще задолго до того, как я решила уйти.
— Это имеет значение? — спросил он.
— Имеет.
Он вытянулся у дверного косяка.
— Два месяца назад.
Голова еще сильнее заболела, как будто бы боль реагировала на приток информации.
— Как?
— Ты уехала навестить сестру, а Стэна не было в городе в это же время. Она пригласила меня на ужин. И… нам правда нужно говорить об этом?
— Нет. Достаточно, — заявила я.
Странность была в том, что я не была шокирована поведением Рори. Это была прогнозируемая эволюция нашего бытия. Но вот Барби, она настояла на том, чтобы быть подругами, в этом просто не было смысла. Она хотела быть ближе ко мне, чтобы быть ближе к Рори? Из-за того, что чувствовала вину? Спросить я ее пока не могла, она слишком занята, борясь за жизнь, а человек, который оставил ее в реке, теперь старается избежать наказания.
Мы просидели несколько часов. Большую часть времени в тишине. Я в напряжении смотрела, как голова Рори качается, надеясь, что он все же уснет. Но он, как всегда, был упрям. Поглядывая на часы, я смотрела, как моя новая жизнь утекает от меня с каждой минутой.
В десять двадцать одну зазвонил телефон. Мы с Рори нервно переглянулись.
— Возьму трубку. Предполагается, что я дома.
Я ответила, и голос Пегги на другом конце провода известил меня о состоянии Барби. Я даже не была уверена, что что — то отвечала. Думаю,
Не глядя на Рори, лишь смотря в пустоту мира перед собой, я пыталась выдавить слова, которые изменят мою жизнь, и точно не в том направлении, в котором планировалось несколько часов назад.
— Барби умерла.
***
Оглядываясь назад, я осознаю, что мне нужно было соврать Рори. Наверное, не стоило говорить ему о смерти Барби. Но я тоже была в шоке. Злилась на Барби, но она все же была другом, и ее смерть вызывала горькие чувства. Сначала Рори воспринял эту новость тихо. Была давящая тишина. Та, которую можно ощутить, лишь при нахождении под водой. В спальне не слышалось щебетания птиц, ни жужжания насекомых, простыни не шелестели, никто не прочищал горло. Я даже не слышала тиканье дедушкиных часов, которые все время изводили меня. Было чувство, что все звуки вмиг откачало вакуумом, пока Рори сидел, а я наблюдала, как он реагирует на смерть женщины по его вине.
Но эта тишина длилась всего несколько секунд. Как будто океан затих перед цунами. Или же небольшой ветерок перед надвигающимся штормом. Рори встал и без единого слова взорвался, сбросив все, что было на тумбочке поблизости. Я попятилась, так как предметы полетели в разные стороны, но Рори меня не замечал. Как будто меня вообще не было в комнате. Из него вырывались череда ругательств и фразы, свидетельствующие о жалости к себе. Ни разу он не произнес ее имени. В этот самый момент я поняла, что верю ему. Он ее не любил. Скорбел по перипетиям в собственной жизни. Над тем, как этот случай отразится на нем. Возможно над тем, как он отразится на нас. Наверное, в его представлении, Рори и вправду был на пути исправления, в последний раз попрощавшись с Барби перед нашим переездом в Миннесоту, чтобы все начать сначала. Но это уже не имело значения. Я приняла собственное решение прежде, чем выйти за дверь прошлой ночью.
Когда уже не осталось ничего разбивать или крушить, Рори обрушился на пол и разрыдался, его грудь тяжело вздымалась, когда он наконец прошептал прости, повторяя это слово снова и снова. Я не была уверена, кому он его адресовывал. Головокружение от падения почти прошло, и я осторожно подошла к нему, присела на колени, обняв его. Он повернулся и зарыл голову мне в грудь как напуганный потерявшийся мальчишка.
10:34 утра.
Какое — то время мы так и сидели, пока его рыдания не стихли, и он полностью не успокоился. Рори встал, кивнул один раз и вышел из комнаты, не говоря ни слова.
Время встречи с Бобби приближалось так быстро, что я не видела никакого другого пути, разве что бежать. Может быть, телефон был моим лучшим шансом. Рори, скорее всего, схватит меня еще до того, как я доберусь до входной двери. Я пыталась не издавать ни звука, подходя к телефону в попытке снова позвонить в мотель. Но тут же мой план разрушили шаги Рори.
Я смогла услышать, как звякнул стакан в его руке еще до того, как он появился у лестницы. В одной руке у него было две бутылки: одна виски, а вторая скотча. В другой — высокий стакан, уже наполненный жидкостью цвета топаза.