ЗоБоты
Шрифт:
Где-то на стене тикают часы. У стульев прозрачные пластиковые сидушки и спинки. Пахнет пылью и плотной древесиной. Небо за окном яркое, глубокое. Холодильник щёлкает, дрожит и начинает мерно гудеть. Над ультрасовременной серебристой кухней включается подсветка — похоже, Патти нашёл генераторы.
Пол подо мной становится тёплым. Часы тикают. Холодильник гудит. Время идёт… секунда, минута, час…
Кое-как снимаю пальто, шапку и кожанку, сворачиваю аккуратненько. Сижу. Грею попу.
Часы тикают.
Хочется закурить, как
Этот заходит на кухню. Сквозь частокол прозрачных сидушек, спинок и хромированных ножек я вижу только высокие чёрные ботинки, штаны с карманами везде, где только можно, и висящий на одной лямке рюкзак… рюкзак опускается на пол, этот садится на корточки, и ко мне под стол неторопливо катится банка с колой.
Отпинываю банку обратно. Пошёл он!
В ответ раздаётся горестный вздох, а после — молодой, но вполне себе мужской голос:
— Хм… ты… может, тебе что-нибудь другое принести? Воду? Пиво?
Совсем охренел!
— Лучше унеси, — советую охреневшему. — Унеси отсюда свою наглую жопу. Это моё место.
Придурок. Ему чуть башку не отстрелили, а он лезет. Тупица. Почему я вообще должна с ним разговаривать? Зачем Патти их сюда приволок? И… а где Патти? Где Патти?! Почему его так долго нет? Сколько я уже здесь сижу? Сколько прошло времени?! Минута? Час?! По… почему его так долго нет?!
В одно мгновение мне становится очень жарко. Стулья с грохотом летят в разные стороны, я бросаюсь к выходу, отталкиваю чужака, выбегаю в коридор:
— Пат!
Его нет в соседней комнате!
— Патти!
И в следующей тоже! Почему он не отвечает?! Он всегда откликается, когда я его зову, всегда!
— Патти! Ты где?! Пат!
Коридоры этой огромной квартиры кажутся бесконечными, а комнаты — одинаковыми. Задыхаясь, я верчусь на месте. Его нет, нет, нет!
— Алиса…
Это не Патти, это чужак меня догнал — у него взъерошенные светлые волосы и светлые же глаза.
— Алиса, они в этом, как его… спортзале, что ли. Направо, потом ещё раз направо.
Поворачиваю раз, второй, дёргаю в сторону дверь-купе…
Патти и кукла сидят на полу посреди пустого танцевального класса и светятся, как новогодние ёлки. Пат мигает красно-бело-зелёной подсветкой, Барби — розовым неоном. Пол и многочисленные зеркала отражают эти огоньки, множат их, а я стою и смотрю.
Странное зрелище. Такое красивое, космическое. И почему-то пугающее.
Из-за плеча раздаётся негромкое:
— Они слушают музыку. Барби умеет… э-э-э… транслировать разные мелодии.
Сердце колотится где-то в горле. Кошусь на чужака, беру протянутые им наушники, надеваю… да, это музыка. Что-то неторопливое, плавное, но с электронными вставочками. Патти покачивает круглой головой. Кукла напротив него улыбается, взмахивая тонкими ручками в такт мелодии, как будто дирижируя.
Пат сказал, что мы теперь команда… семья? Не знаю. Ничего не понимаю.
Я запуталась.
Снимаю наушники, тихо закрываю двери-купе, чтобы не мешать. Руки трясутся. Мне ужасно стыдно. Это я — робот. Я, а не они. Тупой, трусливый, психованный робот. Дыхалка совсем ни к чёрту, ноги не держат, руки ледяные. Опираюсь плечом о стену, сердце перебивается, дышать тяжело, сглатываю раз, другой, горло будто пережато… сейчас пройдёт, сейчас…
Я усталый робот… дырявый бак… надо быть… героем, а я…
Чужак вздыхает, переступает с ноги на ногу. Стоим, смотрим друг на друга. Он медлит и хмурится — явно хочет что-то сказать, но, видимо, не может вспомнить, что именно. Говорю ему:
— Я — тупой робот. Не лезь.
Он отвечает:
— Ты не робот.
Он просто ничего не знает. Ничего. Про заправку и тёмное пятно вместо головы. Сейчас я ему всё расскажу, и он сразу…
Чужак хмурится:
— Ты не робот.
Он протягивает мне руку. Я пожимаю, но не отпускаю, держу.
Стоим. Смотрим. Мне надо ему рассказать, надо объяснить:
— Если бы не Пат, я… там… я бы тебя…
Не отпускаю его руку, держу, а он хмурится и всё талдычит своё:
— Не робот, Алиса. Ты не робот.
Глупый. Такой глупый. И такой… живой. У него тёплая, почти горячая ладонь. Я глубоко вдыхаю. В груди у меня медленно разжимается тугая жёсткая пружина.
Чужак шепчет:
— Не робот, Алиса. Не робот.
Дверь-купе едет в сторону. Мы нехотя расцепляемся.
Патти выглядывает из танцевального класса. Его круглая моська выражает озадаченность — цепочка зелёных глазок помаргивает, брови-скобы сдвинуты.
— Алиса, Паша, вы уже познакомились?
Точно! Совсем забыла. Паша, значит. Угу. Спасибо за информацию.
Мы с Пашей переглядываемся и синхронно киваем, мол, да, познакомились. Вот буквально только что.
Из-за моего Патти высовывается белобрысая кукла, улыбается, складывает лапки домиком и тянет:
— Коннитт-чива-а-а[3].
Япона мать.
Мало мне Патти с его: «Дас ис нихт гут»[4], — по поводу и без повода, теперь ещё и эта… охренительно. Просто охренительно.