Зодчий. Книга III
Шрифт:
Александр Сергеевич прикрыл глаза и коснулся анализатора. На потолке зажёгся свет, и по нему поползли энергетические линии схем. Под движением пальцев проректора они становились больше, поворачивались, складывались в узоры.
— Ого… Принцип Буркина задействовал, и как изящно вплёл, Миша! Так, погоди…
Он нахмурился, вышел из системы анализа и посмотрел на меня с изумлением.
— Этого не может быть.
Проректор ринулся к одному из столов, раскидал бумаги с него, вытащил какой-то прибор, вернулся к столу. Посмотрел показатели.
—
Павлов снова нырнул в анализатор, на лбу у него появилась испарина. Я терпеливо ждал. Шли минуты. Проректор будто и забыл про меня. Он прогонял схему на различном оборудовании, подключил её к компьютеру и запустил несколько симуляций. Александр Сергеевич что-то бормотал себе под нос.
Когда зазвонил телефон, то Павлов вздрогнул, повернулся ко мне с раздражением и удивлением.
— Миша?
Он действительно забыл, что я здесь.
— Миша, выключи, пожалуйста, — прищурился Павлов.
Звонил Дигриаз.
— Простите, Александр Сергеевич, — прижал я руку к груди и ответил на звонок. — Да?
— Скукота, — ответственно заверил американец.
— Ты вытащил её?
— Йеп. Больше слов, чем делов, май друг.
— Потом расскажешь, как.
— Плиз, Миша! У Билли свои секреты, ю ноу! — я прямо услышал, как он закатил глаза. От сердца отлегло.
— Что с ними?
— Они… Немножечко… Исчезрились, испарели… О май гад. Этот русский языка! Они ар гоне, Миша!
— Билли, они живы?
— Ну… Они есть хулиганы Шредингера, ю ноу. Надо, чтобы жили?
— Если есть возможность.
— Окей, май друг! Организуем. Скажи место и… время, ха-ха!
— Михаил, вы слишком увлечены телефоном! — повысил голос проректор. — И вы очень отвлекаете меня этим!
Я почувствовал себя так, словно опять оказался на одной из его лекций и вытянулся по струнке, облегчённо улыбаясь.
— Перезвоню, — шепнул я Дигриазу. Павлов отвернулся, но лишь чтобы выпрямиться и вытереть пот со лба рукавом. Всё раздражение схлынуло с проректора, оставив блаженный восторг.
— Ошибки нет. Ошибки нет! А значит… Это… Это гениально! Миша… Я в тебе не ошибся. Это революция. Немедленно начинай работу над документацией по патенту! Боже мой… Я дожил до чего-то такого.
Он без сил упал на стул.
— Миша… Ты… Ты просто поразил меня. У тебя ведь уже есть что-нибудь для бюро? Ты ведь не приехал с пустыми руками? Скажи, что у тебя есть хоть что-то!
— Александр Сергеевич, — осторожно проговорил я. — Тут есть проблема.
— Я так и знал! — всплеснул руками Павлов. — Нет, так не пойдёт. Я помогу тебе с оформлением. Ты ведь уже использовал это? Оно работает, верно? Да что я говорю, конечно, работает.
Он выпучил глаза и протараторил:
— Твой Конструкт защищён? Не будет никаких утечек?!
Проректор вскочил и возбуждённо ринулся к компьютеру.
— Так, шаблоны, где мои шаблоны. Господи, всё то, что я прежде патентовал, такой мусор, Миша! Ты… Ты такой молодец! Я всегда в тебя верил.
— Ваше благородие, — сказал я ему в спину. — Выслушайте меня, пожалуйста.
— Да-да, конечно! — Павлов обернулся, но всё равно не знал, куда деть руки. — Что ты хотел?
— Я хотел бы предложить вам соавторство, ваше благородие. На этот патент.
— Что, прости? — Александр Сергеевич опешил ещё больше. — Мне?
— Вы единственный человек, который в меня верил.
— Но ты этого добился сам! Нет-нет, я не могу! Ты не хочешь заниматься бумажками? Я всё возьму на себя! Просто ради помощи тебе. Миша, это прорыв, понимаешь? Прорыв! Это изменит совершенно всё! Господи, ты вообще понимаешь, что мне принёс?
Я покачал головой:
— Догадываюсь, Александр Сергеевич, но вы меня не поняли. Я хочу, чтобы вы были именно соавтором. Полноценным. Разве что было бы неплохо оставить принятие окончательных решений по договорам за мной. Прибыль же от доходов поделим пополам.
Павлов подошёл ко мне вплотную, глядя в глаза.
— Нет, Миша. Так нельзя. Это твой успех, не мой, — сказал он. — Мне несказанно приятно, что мой долг как учителя выплачен Империи сполна, раз она обрела такого сына. Но ты должен сам нести свою ношу. Я старый человек, и эта дорога уже твоя.
— Я делаю это не из-за щедрости, Александр Сергеевич. И не только ради благодарности за вашу поддержку все эти годы. Мне нужно ваше имя. Потому что имена открывают двери. И имена закрывают вопросы. Да и кто лучше вас разбирается во всех этих закулисных патентных вещах?
Он улыбнулся, заметно успокоившись и переключившись на деловой лад:
— Десять процентов, Миша. И право на получение вознаграждения по наследству.
— Идёт, — я протянул ему руку.
— Это открывает много дверей, Миша. Хотя, наверное, теперь уже заслужено: Михаил Иванович, — сказал Павлов, пожимая мою ладонь. — И кстати, насчёт них. Я разузнал про этого Блиновского и задал пару вопросов нужным людям. Нынче там поднимается страшная буря, скажу я вам. Так что Конструкт в Приборово скоро останется без Зодчего. Блиновского оттуда выпишут в ближайшие дни. Но, по-хорошему, Михаил Иванович, вам бы взять помощника. Ведь вы, возможно, отправите Российскую Империю в новую эпоху. В техномагическую революцию!
Я хмыкнул с максимальным скепсисом.
— И в свете того, что я вижу сейчас, ваше сомнение мне понятно, — продолжил проректор. — Пока мы разбираемся с заявками и защитой патента, никому лучше не видеть ваших схем. Я попробую продавить передачу Колодца. Сошлюсь на ваше изобретение и важность наработок. Однако больше никому не показывайте это… Как вы его назвали? Усилитель Баженова?
— Фокус-Столб.
— Скромно, но верно. Так вот, Михаил Иванович, не забывайте: мир Зодчих жесток. Жажда славы или же богатства сводит с ума даже уважаемых членов общества.