Зодчий. Книга III
Шрифт:
— Александр Сергеевич, — прервал я его. — Вы не могли бы вернуться к прежнему обращению? Меня от вашего «вы» током бьёт.
— Привыкай. Священный Гранит! Ты понимаешь, что мы, два выходца из простого народа, утрём нос всем этим аристократам в десятом поколении? Ну, конечно, это сделаешь ты, но раз моя фамилия будет там стоять, то в глазах общества это будет знатная оплеуха!
Он потёр ладони с довольным видом.
— Так, а теперь я бы хотел сесть работать. Позволь, я провожу тебя… Можешь подождать свою подружку внизу, там есть изумительная комната отдыха, а я должен работать. Да-да. Работать.
Мы
— Туда спустись, потом налево. Потом направо. Затем через зал. Пролёт, на ним сразу вниз и влево. Третья дверь, чёрная.
Протараторив это, проректор нырнул в своё убежище, и жирной точкой за ним закрылась потаённая стена.
Так… Налево-направо-зал-лестница-вниз-влево. Влево? Или вправо? И какая дверь? Чёрная, но после того, как направо?
Пуф…
Глава 7
— Зачем мы здесь? — Панова озиралась по сторонам с подозрением. Недра Апраксиного Двора место не для слабонервных людей, но мне нужно было именно сюда. Я уверенно лавировал между лавок с товарами из различных стран. В основном контрабанда, и происхождение большей части местных предложений было весьма мутным.
Однако простые люди шли сюда без ропота. Цены решают всё. Здесь они всегда оставались ниже, чем где бы то ни было.
Я свернул в узкий переулок, еле разминувшись с широкоплечим и пузатым мужчиной в чалме. Тот запыхтел возмущённо, но я щёлкнул пальцами, высекая огонь, и конфликт сразу угас. Весьма разумное решение. Зачем спорить с одарённым, когда можно не спорить?
— Сколько у вас аспектов, Михаил Иванович? — не удержалась Александра после этого инцидента. Опустила руку, которой потянулась к кобуре.
— Все, что есть — все мои, — уклонился я от прямого ответа. — Сюда!
Мы миновали пахнущую пловом закусочную, где расслабленного вида неофит огня колдовал над огромным чаном, контролируя стихию так, чтобы пламя было равномерно распределено по поверхности. На лбу кудесника выступила испарина от напряжения и жара. Следующий отворот, и здесь запахнулась пола палатки с оружием из Непала. Очень нехорошие клинки, надо сказать, и под запретом во всём цивилизованном мире. Однако здесь их всегда можно было приобрести за приемлемые деньги. Если знать, с кем прийти и куда. Напряжённый взгляд охранника не слезал с нас, пока мы не нырнули в следующий проход между палатками.
Через несколько минут мы пришли туда, куда нужно.
— Боже… — выдохнула Панова. Спутница увязалась за мной, не зная чем убить время в столице. И в одиночестве оставаться не хотела. Я же не возражал против прелестной компании, но сразу предупредил, что у меня есть кое-какие дела. Она обещала не мешать.
— Вот оно, — с напускным равнодушием сказал я. Здесь нельзя показывать интерес, хотя у меня внутри всё дрожало от нетерпения. — Земля обетованная для ценителей!
— Это? — почти с омерзением проронила Александра. Её деловой костюм в местных реалиях был максимально нелеп. Она оглядела ряды, где прямо на земле расположились сколоченные из досок прилавки, покрытые клеёнкой. — Михаил Иванович, это же барахолка!
— Блошиный рынок, госпожа Панова! — важно заметил я. — Сокровище!
Это место
— Надеюсь, вы мне поможете? — спросил я у Пановой, даже не глядя на девушку. Мой взгляд уже выцепил несколько потенциально полезных находок.
— Чем?!
— Вы мне нужны исключительно как человек, у которого есть две руки, — улыбнулся я спутнице. — Обещаю сильно вас не нагружать, но поверьте, пустыми мы отсюда не уйдём.
Я подошёл к первому прилавку, изучая товары. В основном барахло. Нашлась старая чашка с Эхом второго ранга, тусклая заколка с первым уровнем. Продавец сидел на раскладном стуле и наблюдал за мной через смотровую щель полуопущенных век. Он совершенно точно понимал, что ничего ценного у него на продажу не имеется, и потому просто коротал день.
Александра же заинтересовалась литой фигуркой древнего русского воина. Металлическая лошадь встала на дыбы, и с неё указывал куда-то сломанной конечностью бородатый витязь. Состояние фигурки аховое, да ещё и штамповка. Даже не окрашенная никогда не была.
— У папы такой был, — тихо проговорила Панова и потом отложила солдатика в сторону. — Какое же старьё!
Продавец не дрогнул. Он привык и к худшим вердиктам, а я пошёл к следующему прилавку. О, чего здесь только не было. Старинные часы, размером с гроб; кожаные древние ботинки, начищенные, но протёртые на складках; садок для рыбы; колесо из-под велосипеда; набор деревянных линеек.
— Сколько? — спросил я, указав на страшненькую тряпичную куклу с одним глазом.
— Рупь, — ответила старушка, продающая чью-то авторскую работу, осевшую в их семье, наверное, очень давно и никогда не видевшую ни одного человека, понимающего ценность Эха.
Я молча положил монету в морщинистую ладонь и сунул игрушку в пакет. С женщинами в таком возрасте не торгуюсь, чего жадничать. Люди здесь не от хорошей жизни сидят. Впрочем, некоторые получают истинное удовольствие от торгов и готовы нести из дома последнее, лишь бы почувствовать радость спора.
За час неторопливого прохода мне удалось найти около десятка небольших предметов, из которых самой ценной находкой оказался триптих с Эхом пятого ранга! Потемневший, выцветший, явно полежавший в воде — выглядел он совершенно непрезентабельно. Но для моих целей прекрасно годился.
Торговец будто понимал ценность предмета и сначала запросил аж десять рублей. Но, в итоге, отдал за два. И всё равно каждый из нас ушёл с уверенностью, что провёл выгодную сделку.
Когда мы покидали недра Апраксина Двора, то выглядели как молодая пара, выбрасывающая на помойку бабушкино барахло. Оперуполномоченная неуклюже, но безропотно, несла две картины неизвестного, но талантливого мастера, я же тащил тяжёлый пакет с различным барахлом, а во второй руке сжимал ржавый тромбон. Не знаю, откуда там Эхо. Может, талант создателя, а может, того, кто на нём играл. В любом случае, мне эта вещица нужнее. Тем более что недорого.