Зодчий
Шрифт:
— Я точно не могу вам показать, — ответил юноша, — брат велел найти Чули-бобо, который живет где-то здесь, недалеко от колодца, и позвать его. Он знает.
Из ответа молодого человека чувствовалось, что тот не по своей воле отправился с ними в такую даль и что таков был приказ старшего брата, ослушаться коего он не смел.
— Нет, дитя мое, — сказал зодчий, — к Чули-бобо, так и быть, мы пойдем без вас. — И он велел Харунбеку ехать к колодцу.
, Харунбек направил лошадей в глубину долины, в сторону восхода, туда, где виднелась гряда холмов, а за ними пески. Здесь недалеко от колодца были разбросаны маленькие домишки,
— Какой здесь превосходный воздух, — заметила Бадия. — Вот было бы хорошо, если бы город Карши построили именно здесь.
— Прямо у этого колодца? — подхватил Заврак, — Не так ли, госпожа?
— Выходит, и природа ошибается, — продолжала Бадия, — возводит города не в благодатных местах, а в каких-то закутках.
— Например, возвела Бухару, — снова вмешался Заврак, — не на берегу реки, а, что называется, на самом солнцепеке…
— А город Нишапур вообще, говорят, построен на месте заброшенного дворика.
— Вы просто не видели Нишапур, госпожа, — отрезал Заврак. — Нишапур-то как раз стоит на прекрасном месте.
— Каждый кулик свое болото хвалит!
— А господин бек-заде не из Карши ли родом? — спросил Заврак у гордо взиравшего на них брата бека.
— В общем, да, — неохотно ответил тот, сидя в седле и, видимо, не желая включаться в общую беседу. — Мы шахрисябзские, из племени барлас. Наш отец был полководцем.
— Ах вот как! Значит, с тех самых пор вам пожаловано звание беков? И ежели вы из племени барлас, то нет здесь никого, по мог бы поспорить с вами знатностью рода, — насмешливо протянул Заврак.
Тем временем зодчий, сойдя с арбы, поспешил навстречу бородатому человеку и протянул ему руку, как старому знакомому.
— Вы, наверно, и есть Чули-бобо? — приветливо сказал он.
— Да, это я, — ответил старик густым басом. — Добро пожаловать в наши края. Здоровы ли вы, благополучны ли?
— Да вот решили переночевать у колодца, а на рассвете отправимся дальше.
— Зачем же у колодца? Наши дома в вашем распоряжении. Пожалуйста, с дорогой душой!
— Благодарствуем.
— А кто вы такие будете? — спросил Чули-бобо.
— Вот этот юноша — брат его светлости бека, — пояснил зодчий. — А мы просто путники, едем в Бухару.
— Выпрягайте-ка живее лошадей, — сказал старик, — вам не вредно хорошенько отдохнуть с дороги.
Между тем из домиков высыпали дети и подростки и с любопытством разглядывали приезжих. Откуда-то появилось несколько огромных псов, тех, что называют степняками.
— Скоро с пастбищ вернутся и мои сыновья, — добавил старик.
Все, как обычно, принялись за дело: выбрали место, постлали войлок, выпрягли коней.
Брат бека наконец решил спешиться и тоже принял участие в общей работе. А зодчий и Чули-бобо обошли бок о бок окрестности, они направились в сторону восхода солнца, где crop с журчанием струился ручеек, и воды его исчезали вдали, словно таяли в песках.
— Благодатнейшие места, — повторил зодчий, желая вызвать старика на разговор.
— Ваша правда! Таких мест, пожалуй, и не сыщешь. Вот возьмите хоть этот ручей, что течет с холма. Красота, божья благодать. Однако в самые жаркие дни месяца саратан он высыхает,
— А в каком месте намечали строить водоем?
— Да вот здесь как раз, где мы стоим. Место это будто предназначено для водоема, да и вообще удобно во всех отношениях. Взгляните-ка сами. Мне приходилось видеть водоемы под Гузаром, Файзабадом, но такого места для сооружения водоема, пожалуй, нигде нет.
Степной мягкий ветерок и вечерняя прохлада располагали к задушевной беседе, но зодчий был сдержан и сосредоточен. Он обошел, внимательно разглядывая «благодатное, райское», по словам Чули-бобо, место для водоема и даже несколько раз измерил его шагами. Чули-бобо следил за каждым шагом зодчего, за выражением его лица: он понимал, что этот человек серьезно относится к делу и не напрасно он задает столько вопросов. Недаром же и сам он твердил, что, если бы вот здесь, на этом самом месте, возвышался бы купол, это было бы великое, богоугодное дело.
Харунбек, издали наблюдавший за двумя старцами, меряющими пространство около колодца и заинтересованно беседующими, привязал лошадей к колесам арбы, задал им корма и, подойдя поближе, прислушался к их разговору.
— Харунбек, братец, — вдруг позвал его зодчий, — это и есть то самое место, о котором мы говорили вчера. А вот этот пересохший арык образован из горных ручейков. Летом он пересыхает. Конечно, здесь нужен водоем. А как вы думаете?
— По-моему, вы правы, — ответил Харунбек.
— Тут и раньше приходили люди, осматривали, измеряли, как вы, — вмешался в разговор Чули-бобо, — а потом уходили, и все оставалось по-прежнему. А купол здесь просто необходим. За сотню верст до самого Каравулбазара, да и в противоположную сторону, до Камаши и Бешкента, нет ни одного настоящего водоема. Благое дело совершили бы!
— Если бы вы спросили моего совета, я бы сказал: вам незачем особенно спешить в Бухару, — заметил Харунбек.
— Почему это? — удивился зодчий.
— Да хотя бы потому, что вы, зодчий, никогда не отказывались совершить доброе дело ради людского блага. А сооружение водоема и есть весьма и весьма доброе дело.
— Да я и не отказываюсь, — тихо проговорил зодчий, — но как же я могу решать такие вопросы самолично. Не могу же я задерживать вас и ваши арбы. Сначала нужно расплатиться и отпустить вас. Я не отказываюсь строить водоем, тем более что он не для государя и его вельмож, а для бедного люда.
Увидав, что Чули-бобо направился к месту стоянки, где расстилали войлок, Харунбек шепнул:
— Отсюда до Бухары всего день пути. Я собирался рассказать вам всю правду, доставив вас до места. Но раз уж так случилось и мы с вами сейчас вдвоём, скажу сейчас. Сколько времени займет у вас эта работа?