Золо
Шрифт:
— Его избили слуги, — подал голос Нилас смотря с сожалением на младшего брата. — Мы вовремя подоспели с Солом.
— Подоспели они, — Хан цокнул недовольно языком и снял повязки, через которые сочилась кровь. Он ощупал рану её заметив, что кое-где разошёлись края, поэтому он быстренько всё промыл и наложил новые швы, сверху он нанёс бинты с заживляющей мазью. — Так-то лучше. Обезболивающее выпьйте и возвращайтесь в комнату отдыхать, станет хуже, меня позовете.
— Благодарю, — Серкан говорил от чистого сердца и накинул ханьфу, которое пропиталось кровью. — Вы мне очень помогли, Хан, — его
Лекарь принял его молитвы и уселся на свой табурет, дверь приоткрылась, в проёме показался Сол. Лицо его оставалось беспристрастным, хотя от него за версту сквозило злобой и напряжений. Он вложил Серкану в руку его бамбуковую палку.
— Не теряй больше, а если кто-то будет обижать можешь сказать мне или Ниласу.
— Не лезь в мою жизнь, — Серкан сжал трость и двинулся к выходу не желая задерживаться. — И хватит играть в добродетелей, вам двоим не идёт эта роль, — он хлопает громко дверью.
— Мог хотя бы раз не грубить ему, — Нилас трёт переносицу.
— Ты и сам понимаешь всё, вряд ли мы когда-то заслужим его прощения и доверия. Я не хочу, чтобы он озлобился на весь мир… но, к сожалению жизнь всегда легко ломает добрых сердцем разрушая их душу и делая из них монстров.
— Не говори так! Серкан никогда не станет таким! — Нилас машет в отрицание головой. — Он никогда не возненавидит мир, а останется добрым и справедливым, также невероятно сильным.
— Надеюсь на это.
Сол надеялся, что хоть кто-то из них сохранит доброту, наивность и любопытство присущее детям. Сломается ли Серкан или уже это произошло в прошлом?
Глава 5: Юный всадник
Чтобы побороть страх нужно встретиться с ним с глазу на глаз…
Серкан ненавидит, когда кто-то нагло его будит, выливая ушат холодной воды, чтобы принц потом скакал по комнате покрываясь мурашками от холода и обхватывает себя руками в попытках согреться. Уже в какой раз одежда неприятное прилипает к коже очерчивая изгибы худого, подтянутого тела. Ему хочется удушить одного наглеца, но его высочество делает пару глубоких вдохов, зубы стучат друг о друга. Длинные пальцы сами сжимаются по себе. Серкан пытаясь ухватится за стража, но тот с лёгкостью уходит забавляясь. Его выдаёт смешок, и он получает по голени. Рустем клятвенно извиняется перед ним и вручает сухую одежду, в которую переодевается Серкан.
— Не думали заниматься танцами, а не только рисованием и игрой на арфе? — Рустем причёсывал волосы принца сплетая три косы в одну и цепляя всё заколкой.
— Танцами? Не думаю как-то, мне далеко до хорошего танцора, — но не говорите же Рустему всей правды, что когда-то Серкан танцевал в публичном доме продавая в каком-то смысле своё тело. — Пошли уже кататься на этом чудище.
— И ничего это не чудище, вам понравиться, не стоит так категорично к этому относится. Вы давно уже не катались на них!
— В последний раз я получил подковой в глаз и я пролетел несколько метров, а потом недели три мне не разрешили с кровати встать, — его высочество взял трость, что стояла возле кровати и направился к выходу.
Рустем рад, что наконец-то вернулся во дворец и жаль было бы покидать вновь, но
— В этот раз обойдёмся без жертв, — пообещал Рустем идя рядом с принцем.
И Серкан ему поверил? Нет, знает он этого пройдоху и вряд ли бы тот за четыре года отсутствия сильно изменился.
В конюшни стояло множество разных мастей лошадей от маленьких пород до самых больших. Внутри приятно пахло свеже скошенной травой и сеном, а ещё навозом, что радости особой не вызывало. Принц не предполагал даже каким образом ему выбирать лошадь, разве наугад.
Рустем предложил дать одной из кобыл кусочки сахара и морковки. Серкан прошёлся по конюшни и протянул одной из лошадей лакомство, но ты фыркнул и он пошёл к следующий кобыле. Принц бродил с полчаса, пока не нашёл подходящую и Рустем вывел её из стойла. Эта была лошадь чёрной масти с белой длинной гривой и сильными копытами с горделивым характером. Ему как-то не сильно хотелось разлучаться со своей любимой тростью.
— Я передумал, лучше в пруду утопиться, чем сесть в седло! У неё голова треугольная и вообще она больше меня в два раза. Не пойду и всё! — упрямился его высочество.
Рустему не были интересны его возмущения, поэтому он без проблем усадил принца в седло вдев его ноги в стремена, забрав палку всучил в руки ремни для управления.
— Выпрямите спину, отведите плечи назад и прижмите бедра, — Рустем спокоен, точно издевается.
Принц обхватывает кобылу за шею. Грива неприятно щекотала нос, внутри него поднялась паника и он пожелал вернутся на землю. Серкан бы спрыгнул с лошади, но не хочет сломать ногу или подвергнуть лодыжку, без того плечо болело.
— Сними меня отсюда, — принц надул щёки, как в далёком детстве и стоило кобыле пойти, то он ухватился за неё всеми конечностями. Сердце забилось чаще. — Рустем, пожалуйста! Я всё сделаю только сними меня с этого чудища, — голос его высочество дрожал. Его страж взяв кобылу под уздцы повёл её на улицу, не слушая чужих воплей.
Серкан ощущал себя неуютно, будто у него забрали что-то важное и не отдают, тот потерял всякий ориентир цепляясь за лошадь в отчаяние. Руки вспотели, он норовит соскользнуть и так бы случилось не будь рядом Рустема, который его поймал и поставил на землю, так недалеко до обморока. Тот едва мог стоять на ногах, голова кружилась. Серкан ударил его кулаком в грудь.
— Больше никогда не смей, так делать! Ты меня понял!? — принц складыыая руки на груди. — Я тебе не вещь, чтобы так со мной обходится.
— Я знаю, но на лошади вам придётся научиться кататься независимо от желания. Вы же помните, что на повозке вас укачивает? — конечно Серкан об этом помнит, глупый вопрос.
Серкан всего один раз покидал стены дворца и тогда же его вернул Рустем. Его высочество очень хотел посетить внешний мир надеясь, что там хоть немного лучше отнесутся к нему, так и было до поры до времени. Ему не повезло и его собрались продать, словно зверушку какому-то чиновнику для своей дочери. Рустем во время его выкупил и вернул обратно. Тело Серкана не забыло тот страх, когда он оказался совершенно один, а шрамы на спине останутся вечным напоминанием о том. Принц никогда не искал смерти, она искала его самого.