Золотарь его величества
Шрифт:
Отыскал, показанный вчера Акимом горшочек, в котором находилось жидкое мыло, сваренное из сала и поташу [19] . Нашел льняную материю и положил на скамью, стоявшую у печи. Разделся и залез в бочку.
Впервые за последнее время он принимал ванну. От удовольствия, Ларсон неожиданно запел арию Георга Отса. После того, как вымылся, выбрался из бочки. Обтерся, и надел чистую рубашку. Затем переоделся в венгерский костюм, а вещи выданные Петром замочил в бочке. В дверь постучались. Затем, не дожидаясь разрешения, она открылась и в образовавшийся проем просунулась голова дьяка.
19
19 –
– Князь Ельчанинов велел принести, – проговорил тот, протягивая чернильницу, бумаги и гусиное перо.
Нарисовать систему канализации Ларсону удалось только со второго раза. Сложнее было изобразить сам унитаз. Сначала он получился каким-то кособоким. Зато третий эскиз он уже начертил уверенно, лишь сделав в нем небольшое изменение. Андрес вдруг засомневался, смогут ли русские умельцы сделать внутри него U образное колено, в котором находится вода, препятствующая возвращению зловонных запахов обратно в помещение. Затем, чтобы набить руку, он на испорченном чертеже изобразил схему труб, что с успехом бы получилось. И только после этого, на оставшихся эскизах позволил себе их более четко очертить.
«Можно будет на крайней случай сделать крышку», – подумал Андрес, затем выбрал два эскиза, запихнул их в карман камзола.
Первый он предложит умельцам из Гжели, второй пушкарям ведь трубы для канализации могут быть, как и керамическими, так и чугунными. Вот только в последнем случае существовало одно «но». В связи с ложившимся положением с армией государя, когда большая часть пушек была захвачена шведами, им сейчас будет не до этого. Третий оставил себе (так на всякий случай, если первые два затеряются, а дело так и не сдвинется с мертвой точки).
Дверь в комнату скрипнула, и на пороге появился запыхавшийся Аким. Он отдышался, окинул взглядом помещение, увидел бочку с замоченной одеждой. Сделал какие-то для себя выводы и спросил:
– Что же вы сударь в баню не сходили?
– Ну, во-первых, – замялся золотарь, пытаясь объяснить свое поведение, – во-первых, я не умею париться в нутрии русской печки.
– Почему? – удивился паренек.
– Боялся обжечься. Ну, и я не способен правильно ее растопить.
– Ну, это не проблема. Эдак и быть я вас выучу. Понимаю швед, в нутрии печи не парились.
– Не швед, а эстляндец. – поправил его Ларсон.
– Все равно немец. Но мне не понятно, вы же могли идти в обычную баню.
– Вот я хотел и сказать, что, во-вторых, я не знаю, где находится такая, а в-третьих, работает ли она сегодня.
– Ну, банщик сделал бы исключение…
– И стал бы топить ее для меня каждый день?
– Ну, не каждый…
– А мне необходимо мыться каждый день, иначе запах, которым я пропитываюсь, меня просто убьет. На Руси нет канализационной системы, – тут Андрес вздохнул, – и приходится возиться с выгребными ямами.
– Почему же нет? – удивился парнишка, – На Руси подземные каналы по которым отводятся сточные воды, строили за много лет до рождения моего прапрадеда. А при деде в Кремле была построена Водовозная башня. Там установлен бак,
Андрес просто поразился такому обилию знаний у обычного подростка. Он удивленно посмотрел на него.
– Прапрадед, прадед, дед и мой отец, а, скорее всего и я – золотари. Да и вообще эти сведения все равно не являются государевой тайной. Вы же, как швед, не сможете отличить обычную башню Кремля, от Водовозной.
Андрес не стал разочаровывать паренька. Как человек двадцать первого века, он досконально изучал историю Московского Кремля, когда существовало множество сайтов в Интернете посвященных его описанию. Спасская, Сенатская, Никольская, Угловая арсенальная, Средняя арсенальная, Кутафья, Троицкая, Комендантская, Оружейная, Боровицкая, Водовозная. Даже зная, как выглядят хотя бы две башни в этом списке (Спасская и Никольская) то легко без всякой мороки можно было бы вычислить и Водовозную. Как помнил Ларсон, самой последней появилась небольшая Царская башня, построенная прямо на стене. Ей если конечно ему память не изменяет, сейчас было лет двадцать [20] , плюс минус год для точной уверенности. Андрес даже подумал, что Кутафью башню в Европе назвали бы барбаканом. В отличие от его эпохи сейчас Московский Кремль находился на острове, благодаря не запрятанной в бетон речке Неглинке и рву, прорытому где-то в начале шестнадцатого века.
20
20 – Царская башня построена в 1680 году.
– Может ты и прав, – проговорил Ларсон. Он хотел, было что-то еще спросить, но не успел в комнату вошел Ельчанинов. Тот стряхнул со стрелецкого кафтана снег и проговорил:
– Ну, что золотарь, поехали в кабак.
На улице холодно. Кутаясь в епанчу, и пытаясь не замерзнуть, вышел Ларсон с приятелем из домика. Ельчанинов потянулся за кисетом и хотел, было достать трубку, но увидев взгляд Андреса.
– Я так понимаю, – проговорил он, – табачку ты так и не достал.
Эстонец утвердительно кивнул. Хотел, было объяснить, что не до этого было, но князь слушать не стал, а просто попросил у того трубку. Ларсон достал ее из кисета протянул.
– Сейчас покуришь, – улыбнувшись, проговорил Силантий, – я что зверь, какой. Я тебе помог, ты мне поможешь. Он набил трубку табачком и вернул приятелю. Тот взял и закурил.
– Вижу, полегчало, – обрадовался князь, потом посмотрел на Андреса и сказал, – ну, пошли, а то сани заждались.
А снег под ногами так и поскрипывал. Луна, словно медный грош, сияла в высоте. Руки мерзли, но Ларсону, оттого, что он вновь закурил, после нескольких дней ломки, стало хорошо. Эстонец только-только поспевал за своим русским другом. Странно представить, но отношения их возникли спонтанно в дороге, во время поездки из-под осажденной крепости в Москву.
Сани, запряженные парой черных коней, стояли у ворот Преображенского дворца. Пожилой возничий, явно бывший стрелец, казалось, дремал на облучке. Ларсон даже испугался, не замерз ли тот. Страх пропал сразу после того, как князь свистнул. Возница встряхнулся, и посмотрел на подошедших людей.
– Не спать, – проговорил Ельчанинов, залезая в сани, – а то, замерзнешь.
– Побойтесь бога Силантий Семенович, – взмолился тот, – да не спал я, не спал. Так задумался.
– О чем же ты задумался Тихон?