Золотая химера Борджа
Шрифт:
— А кто останется с вашим сыном? Ваши свекр со свекровью, кажется, живут в Тулузе?
К удивлению Альдо, Каролина рассмеялась:
— Вы забыли о семействе Карловых! Люба и Николя обожают Франсуа, они для него настоящие бабушка и дедушка, наподобие, знаете ли, тех, что бывают в Бретани. Значит, до завтра, Альдо! Передайте привет Адальберу и еще раз большое спасибо.
— Не за что. Завтра мы встретим вас на вокзале.
— Думаю, ты ни секунды не сомневался, что Каролина тут же примчится сюда, — сказал Адальбер, когда они встретились с Альдо. — И мне кажется совершенно естественным, что она собирается поселиться в больнице, ей захочется быть рядом с Мишелем.
— Положим,
— Какие же? Уж не надумал ли ты исповедовать своего нового родственника? Потому что он показался тебе не слишком искренним?
— Именно, именно! Ты попал в самое яблочко. Прости, что влезаю в твои юношеские воспоминания, но скажи, каким он был преподавателем?
— Удивительным! История перед нами просто оживала. Про некоторые периоды невольно хотелось спросить, уж не жил ли он сам в те времена. Например, во времена Высокого Возрождения… Но особенно красочно он излагал историю кельтов! Во время его лекций, можешь быть уверен, мы не пережевывали скудные сведения из «Наших предков галлов»; он рассказывал нам об их обычаях, о том, как они жили, сумел увлечь превратностями судьбы Верцингеторига. Что ты знаешь, например, о галльских вождях, Луэрне и других?
— Если честно, то ничего.
— Ну вот, а я благодаря профессору знаю. И как все это было незабываемо! Ему не нужно было заботиться о тишине в классе. Самые отъявленные разгильдяи слушали его с раскрытыми ртами.
— Как раз на этих лекциях ты и узнал о необыкновенном эхе Шинона, которое повторяет десять раз клич «хэ-хок»?
— Конечно! Ты представить себе не можешь, какая у нас царила атмосфера! Мы прозвали его Друидом. Ему не хватало только белоснежной одежды, золотого серпа и ирландской арфы!
Адальбер так увлекся своими воспоминаниями, что даже позабыл об Альдо, который между тем слушал его со все возрастающим интересом, пока вдруг его не поразила внезапная мысль и он не погрузился в размышления.
— Однако должен тебе сказать, — заключил восторженный рассказчик, — что профессор ни во что не ставил Людовика XIV и Наполеона! Нет, он не отрицал их роли в истории, но ему они были совершенно неинтересны! Да ты меня не слушаешь!
— Слушаю. Только я задумался. Задумался о происхождении и роли этого каменного стола, на который неведомые спасители уложили Бертье. Мне кажется, что вчера упоминалось, будто шинонский лес был когда-то для кельтов священным местом.
Адальбер согласно кивнул:
— Да, так оно и было! И как я не подумал об этом раньше? Так ты думаешь, что… Согласен, это объяснило бы невероятную скромность неведомых спасителей Бертье. Тайное общество, о котором я сказал в шутку… Альдо, теперь и я хотел бы расспросить профессора!
— А не лучше ли обо всем разведать обходным путем?
— Что ты имеешь в виду?
— Имею в виду нашу постоянную информационную службу. Дорогую и незаменимую План-Крепен, кладезь познаний и живую энциклопедию по части всех генеалогических древ нашего семейства. Я уверен, она не может не знать человека, который назвал тетушку Амели «старой верблюдицей», — заявил Альдо, поднимаясь из-за столика кафе, куда они заглянули, чтобы выпить по стаканчику.
— И куда ты теперь направляешься?
— Хочу позвонить на улицу Альфреда де Виньи! Если нам выпала передышка, нужно ею воспользоваться, тем более что наш дорогой родственник забыл о нас.
Отсутствовал Альдо недолго. Увидев, что телефон висит в простенке между входной дверью и кассой, Альдо развернулся и снова уселся за столик.
— Если подумать хорошенько, то звонок можно отложить, — заявил он. — Ты видел, где висит аппарат?
— Видел.
— Между кассиршей и посетителями, которые ходят туда-сюда. В общем, в самой толчее. Для такого рода разговора я предпочел бы более уединенную обстановку. Учитывая, что произошло с Бертье… Короче говоря, этот телефон мне не понравился.
— Думаю, ты прав. Но этот телефон не мешает нам пообедать. Честно говоря, я чертовски голоден!
Каролина Бертье приехала поездом в десять тридцать. Если бы не ее откровенное беспокойство, она выглядела бы еще очаровательнее, чем всегда. Темно-синий цвет необыкновенно шел ей — шерстяное платье с белым атласным воротничком и манжетами, плотное дорожное пальто, шляпа из мягкого фетра колокольчиком на светлых пушистых волосах, замшевые сумочка, лодочки и перчатки, — все дышало той скромной элегантностью, которая как нельзя лучше подходила жене преуспевающего журналиста. Глядя на эту красивую, изящную женщину, Альдо не без тайного удовольствия вспомнил то утро, когда в садах Трианона она позволила себе признаться, что любит его. Впрочем, чтобы тут же позабыть. Поздоровались они весьма сдержанно, поскольку Каролина была не одна. Ее сопровождал коллега Бертье, Фредерик Симоне из газеты «Фигаро», приехавший, чтобы «осветить произошедшие события», а заодно и помочь молодой женщине. Судя по тому, как он ее опекал, Каролина ему нравилась.
— Вас сразу проводить в больницу или вы сначала заедете в гостиницу? — спросил Альдо.
— В больницу! Как себя чувствует Мишель?
— Мы были в больнице, когда его вывезли из операционной, но он еще не проснулся, — сообщил Адальбер, которого задело безразличие Каролины и совсем не понравился сопровождавший ее рыжий детина, претендующий на английский стиль и называющий молодую женщину «дорогая» с британским акцентом.
Увидев машину Альдо, рыжий выразил глубочайшее удовлетворение.
— Ваша? — спросил он у Морозини, который тоже потихоньку закипал от гнева и едва процедил сквозь зубы:
— Наняли. Чтобы сюда добраться.
— Неважно. Важно, что машина под рукой. Между Шиноном и Туром пешком не набегаешься. Ну и где вы нас разместили?
Почувствовав, что Альдо всерьез раздувает пары и даже может взорваться, что было бы крайне нежелательно, Адальбер взял на себя труд ответить рыжему нахалу.
— Нас? Вы что-то перепутали, голубчик. Зная, что мадам Бертье хочет быть как можно ближе к мужу, мы договорились для нее о номере в «Универ», на бульваре Ортлу. Это лучшая гостиница в городе и расположена в самом центре. Вас наша программа никак не могла предусмотреть, и мы ни о чем для вас не договаривались. Если вы приехали «освещать события», как вы выразились, то все события происходили в Шиноне. Мы можем прихватить и вас, когда туда поедем, а там вы расположитесь, где пожелаете. Но в дальнейшем на нас в качестве такси не рассчитывайте. Договорились?
— Как вы любезны, однако!
— Мы, египтологи, всегда очень любезны. Сказывается общение с мумиями.
— А-а, так вы…
— Да, именно египтолог!
Каролина, сидевшая рядом с Альдо, обернулась к ним:
— Господа, я прошу вас!
— Извините, — проговорил Адальбер. — Не обращайте внимания. Мы почти уже приехали.
Вскоре они остановились у больницы, и Симоне счел необходимым отправиться вслед за Королиной, которая поспешила за сведениями к старшей сестре. Профессия обязывает! — было написано на лице журналиста, и кто, спрашивается, мог его остановить? Остановила его старшая сестра, мужеподобная, похожая на жандарма, она не испытывала почтения к журналистам и мигом отправила незваного посетителя в коридор, а сама с самым искренним участием обратилась к молодой женщине и объяснила, что операция прошла хорошо, но выздоравливать больной будет долго.