Золотая химера Борджа

Бенцони Жюльетта

— Признаюсь честно, мне бы хотелось подержать ее в руках. Страсть к драгоценным камням! Что с ней поделаешь! А в остальном я совершенно с тобой согласен: если ван Тильден убит — это дело полиции, а не наше. Остается, конечно, мой американский клиент, но я успел его вежливо предупредить, что не собираюсь посвятить остаток жизни поискам его химеры… Проклятой, надо сказать. Что у нас еще? Горничная Полины, погруженная в кому…

— В коме она может пролежать не один год. Вольно же Полине оставаться во Франции и ждать ее воскрешения! Впрочем, я думаю, ждать ей скоро надоест, а тебе уж точно лучше ждать вестей

у себя дома. Если что-то новенькое появится, я мигом тебя извещу. Этой зимой я не собираюсь трогаться с места. И обещаю, что не буду ухаживать за Полиной, — добавил он, увидев ироническую усмешку Альдо.

На секунду оставив руль, Альдо похлопал друга по коленке:

— Успокойся, дружище. Я как можно скорее собираюсь вернуться в Венецию.

А в Шиноне друзей поджидала новость. Только что был получен результат эксгумации: ван Тильден был, без всякого сомнения, убит. Нашли следы подкожного впрыскивания наркотика, после чего его вынудили проглотить яд, следы которого были найдены в желудке. Снова было начато следствие, вести его было приказано с максимальной тщательностью и результаты сообщить в Париж.

— Я буду держать вас в курсе событий, — пообещал Юбер де Комбо-Рокелор. — Эта история увлекла меня до страсти!

На следующее утро друзья заехали в турскую больницу справиться о здоровье Бертье и узнали, что оно вполне удовлетворительно.

Перед ними лежала дорога на Париж.

— Знаешь, что я тебе скажу, — со вздохом начал Альдо. — Неприятнее всего мне в этом деле то, что мы с тобой в нем сбоку припека.

— О да, я прекрасно знаю, что ты терпеть не можешь роль статиста. Впрочем, я тоже! По сути, у нас с тобой получились пустые хлопоты. Даже бедного Бертье нашли без нас!

Глава 7

Вечер в Опере

Когда друзья во второй половине дня добрались до улицы Альфреда де Виньи, они обнаружили, что въехать во двор особняка маркизы де Соммьер не так-то просто. Перед воротами стоял великолепный, как собор, и такой же огромный «Роллс-Ройс», сияющий черным лаком, как китайский поднос. Шофер за рулем и слуга рядом с ним тоже были все в черном, застыв на переднем сиденье, отделенном от салона, с неподвижностью гвардейцев перед Букингемским дворцом.

— Господи! Что тут происходит? — простонал Альдо, раздавив сигарету в пепельнице. — В жизни не видел таких мастодонтов! Тетушка Амелия, похоже, принимает папского нунция.

Альдо устал, был весь в пыли — они мчались с открытым верхом, — и его пересохший рот жаждал прохладных освежающих напитков, которые в этот час обычно подавали в зимнем саду.

— Папский нунций никогда не сядет в английскую машину, она для него еретическая, — отметил Адальбер.

— Скажи этому типу, чтобы убрал с дороги свой катафалк, и позвони швейцару, чтобы открыл ворота.

Адальбер уже приготовился вылезти из машины, чтобы выполнить просьбу, но не успел. Одна из створок ворот отодвинулась и пропустила Корнелиуса Уишбоуна с его неизменной черной фетровой шляпой на затылке, похожей на нимб. Корнелиус сразу же заметил на противоположной стороне улицы «Тальбот» и, засияв широчайшей улыбкой, поспешил к нему, не обратив внимания на слугу, который тут же вышел из машины, приготовившись распахнуть перед хозяином дверцу.

— Приехали?! Но это же просто кусочек

удачи, как говорят англичане! А я заглянул к госпоже маркизе, чтобы пригласить ее вместе с чудачкой-компаньонкой завтра в свою ложу в Оперу. Предстоит великий вечер: Лукреция Торелли будет исполнять «Травиату» в присутствии президента Республики. Ясное дело, вы тоже приглашены.

— Но…

— Ну что вы, приходите обязательно! Места много! Моя ложа одна из больших, и я на вас рассчитываю! И не надо ничего мне сейчас говорить! Я знаю, нам есть много чего рассказать друг другу, но не сейчас. Я опаздываю, а дива не любит ждать! В общем, до завтра, и без отказов!

Не дав друзьям даже и слова вымолвить, Уишбоун исчез в своем обширном автомобиле, который тут же тронулся с места.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался Альдо.

— Ничего, пока не промочу хоть чем-то горло, — отозвался Адальбер, вылезая из машины и отправляясь звонить швейцару, в то время как Альдо развернул «Тальбот» к воротам. Ворота, раскрываясь, громко заскрипели; справиться с их скрипом не могли никакие смазки.

Услышав скрип ворот, на крыльцо вышли старичок Сиприен и Мари-Анжелин. Сиприен с радостным бормотаньем поспешил по ступенькам вниз встречать путешественников, а Мари-Анжелин ринулся обратно в дом. Побежала извещать маркизу, а потом сразу же вернулась обратно, чтобы обрушить на друзей нескончаемый поток вопросов. Альдо прервал его:

— Все ответы после глотка воды, у нас язык похож на промокашку. И я думаю, тетя Амели тоже ждет не дождется новостей.

Старая маркиза сидела в своем любимом кресле из белого ратина со спинкой в виде веера, которое близкие именовали троном. Она так радостно приветствовала Альдо и Адальбера, что не было никаких сомнений: она их ждала и счастлива их возвращению. Шампанское полилось рекой, смывая усталость и утоляя жажду путников. План-Крепен дала им возможность оценить утонченный вкус шампанского, но не позволила посмаковать, вновь атаковав потоком вопросов. Маркиза, стукнув раза три палкой об пол, призвала компаньонку к порядку.

— Успокойтесь, пожалуйста, План-Крепен. Сначала о главном — Мишель Бертье. Вы нашли его?

— Да. Он был на волосок от смерти, когда мы его обнаружили. Но, сказать по чести, не наша заслуга, что Мишель был найден.

— Вот как? А чья же?

— Одного знакомого Адальбера, он познакомился с ним, когда учился в лицее Жансон-де-Сайи, и — держитесь крепче на стульях — нашего родственника!

Альдо ожидал радостных возгласов, но увидел вытянутые, с поджатыми губами лица двух дам.

— Боже мой, Боже! — покачала головой тетушка Амели. — Они познакомились с сумасшедшим!

— Я так и знала, — вздохнула Мари-Анжелин. — Надо было их предупредить.

— О чем? — поинтересовлся Альдо. — Мы успели догадаться, что в этом доме профессора не слишком жаловали, но это еще не причина, чтобы считать его сумасшедшим. Так мне кажется. Как-никак, он успешно преподает в Коллеж де Франс.

— Никто никогда не считал его ослом, — сухо сообщила маркиза. — Охотно признаю, что он — кладезь знаний, известный историк и все, что ты только пожелаешь. Но это не мешает ему быть несносным грубияном. Ты знаешь, как он называет меня в глаза и за глаза? «Старая верблюдица»! Ты в восторге, не правда ли? Я тоже.