Золотая клетка для синей птицы
Шрифт:
Официальная часть закончилась, за ней последовал фуршет, который Деканозов, по своему обычаю, проигнорировал. Он не собирается толкаться в очереди за салатами или крабовыми палочками. Поэтому в сопровождении сына, жены и двух телохранителей химический магнат направился к выходу.
Лимузин ждал их, им оставалось только сесть в него и отправиться в Константиново, как вдруг произошло то, чего Деканозов исподволь опасался многие годы. Плохо одетая баба, в турецком пуховике, с пропитым лицом, бросилась к Диме, едва он появился из дверей.
– Димочка, сынок! –
Дима в недоумении посмотрел на грязную тетку, которая, вцепившись в его коляску, заплакала.
– Я могу вам помочь? – произнес он, склонившись над ней. Та рыдала, пытаясь что-то выговорить.
Деканозов побледнел. Люба, его бывшая жена и мать Дмитрия, несмотря на все его предупреждения и угрозы, все же посмела приблизиться к сыну, хотя не имела на это ни малейшего права. Ведь именно из-за ее безответственности и безалаберности Дима и потерял возможность ходить.
– Сынок, каким ты стал большим, я так давно тебя не видела, – бормотала Люба, обнимая ноги сына.
Деканозов увидел, как засуетились несколько репортеров, кто-то спешил вытащить камеру. Не дай бог это фото появится в бульварных листках!
Телохранители, сначала растерявшиеся, бросились к бродяжке и оттащили ее от Димы. Тот спросил:
– Папа, чего хочет эта женщина, почему она называет меня сыном?
– Дайте этой бомжихе на водку, – зло произнес Деканозов. – Быстрее в лимузин, Дима, на улице холодно!
В салоне он сказал сыну:
– Одна из московских бездомных, алкоголичка и побирушка. Они ко всем пристают, всех величают «сынками» и «внучатами», а хотят одного – денег, чтобы упиться до смерти. Не обращай на нее внимания! Я сейчас!
Деканозов, выйдя из лимузина, приказал одному из телохранителей:
– Бабку вразумить, пусть поймет, что делать этого нельзя. И так, чтобы следующего раза уже не было! Я на тебя полагаюсь!
Телохранитель, понимающе кивнув, подошел к своему напарнику, который удерживал плачущую женщину. Деканозов поборол желание поговорить с бывшей женой и, хлопнув дверцей лимузина, приказал ехать в Константиново.
Дима никак не мог понять странную реакцию отца. Он знал, что тот не жалует нищих и побирушек, считая их неудачниками и тунеядцами, которые вместо того чтобы зарабатывать деньги себе на жизнь, клянчат в переходах и на перекрестах деньги. Но в этот раз все было по-другому. Создавалось впечатление, что отец напуган и расстроен выходкой незнакомой женщины.
Подросток пытался поговорить с ним, но тот заявил, что не желает беседовать о том, что не заслуживает внимания. Дима решил не беспокоить отца, тот иногда впадал в гнев, и это могло плохо закончиться.
Деканозов, прибыв в Константиново, с большим нетерпением ждал возвращения джипа с двумя телохранителями, оставшимися вместе с матерью Дмитрия. Он испугался, когда увидел бывшую супругу. Как хорошо, что Дима ничего не понял и поверил его объяснениям. Но в последнее время мальчик задает слишком много вопросов.
Химический король прохаживался по ковру в кабинете, когда в дверь
– Войдите, – приказал он.
Появился один из телохранителей, который хотел отчитаться о произошедшем.
Деканозов немного успокоился, но гнев все еще душил его. Он сразу же заявил:
– То, что вы просмотрели эту старуху, вопиющее нарушение! А что, если бы на моего сына бросилась не бездомная, а маньяк с оружием? Или произошло покушение на меня? У вас нет никакой реакции!
Деканозов обожал устраивать выволочки, а в тот момент у него имелся для этого серьезный повод. Его подчиненные знали: возражать никогда не следует, нужно терпеливо ждать, пока хозяин выплеснет свой гнев, и не пытаться оправдываться. Так произошло и на этот раз. Константин Константинович, побушевав около десяти минут, начал приходить в себя.
– Ну докладывай, что с этой теткой? Привели ее в чувство?
«Привести в чувство» на жаргоне, который был в ходу среди телохранителей Деканозова, означало избить.
– Да, Константин Константинович, – ответил телохранитель, – не беспокойтесь, все сделано наилучшим образом. Она поняла, что больше такого делать не следует.
– Вы не переборщили? – спросил Деканозов. – Учтите, мне ее смерть ни к чему.
Он вдруг подумал: если бы его бывшая супруга скончалась, например, ее, напившуюся, сбила бы машина или она провалилась бы в открытый канализационный люк, то всем бы стало проще жить. Но никогда раньше она не осмеливалась приблизиться к сыну. Раньше она не представляла опасности. А теперь…
– О том, что произошло, никому ни слова, – приказал Деканозов. – Она что-то говорила?
– Так, всякую ерунду, Константин Константинович…
– Что именно! – потребовал тот полного отчета.
Телохранитель напрягся:
– Лепетала, что мы не имеем права поступать с ней так, она хотела увидеть сына, говорила, что ни в чем не виновата…
– Сумасшедшая баба, – сказал Деканозов. – Я не хочу, чтобы впредь какая-то бомжиха приставала к моему сыну. Учти, если подобный инцидент повторится, то это будет иметь далеко идущие последствия. Я плачу вам деньги не для того, чтобы меня или моего сына могли убить или покалечить. Все ясно? Тогда иди и расскажи своему напарнику все, что я только что сказал тебе. У меня нет ни малейшего желания еще раз говорить с вами об этом!
Оставшись один, Деканозов уселся в кресло перед письменным столом из красного дерева и задумался. Возможно, следует поговорить с начальником аналитического отдела в «Парацельсе», чтобы тот нашел способ, тихо и не привлекая внимания, избавиться от его бывшей супруги. Вообще-то это следовало сделать давно. Но Деканозов почему-то был уверен, что Люба забыла о сыне. Так нет же, эта дура помнит о нем и пытается найти к нему подход. У нее ничего не получится, но нужно быть крайне осторожным…
Вспомнив, что сегодня был груб с Димой, Деканозов испытал запоздалое раскаяние. Он направился в комнату к сыну. Тот читал. Едва появился отец, Дима отложил книгу и вопросительно посмотрел на него.