Золотая клетка для синей птицы
Шрифт:
– До встречи, – произнес Павел и повесил трубку.
Светлана неспешо собралась, успела даже выпить чаю. Затем набросала короткую записку Ватутину, сообщив, что вернется через два часа. Завтра она навсегда покинет Усть-Кремчужный. Вряд ли ей представится возможность приехать сюда еще раз. Да и не было у Светланы такого желания. Слишком много мрачных тайн довлело над этим городком. Нет, ей определенно здесь не нравится…
Когда она вышла из подъезда за две минуты до назначенного срока, то увидела Резниченко. Журналист, прыгая на одной ноге вокруг сугроба, пытался согреться.
– Рад вас видеть, – широко улыбаясь, произнес он. – Ну
– Не знаю, – честно призналась Светлана. – Вы ему верите? По-моему, Борис Васильевич, соблазненный шелестом денег, сам выдумал кое-что из прошлого Стаховского, чтобы срубить немного валюты.
Павел, чихнув, произнес:
– Я тоже был такого мнения, но, подумав, решил, что ему нет смысла врать. Да и деньги он получит не до, а после рассказа. Я продемонстрирую ему зеленую наличность, считать он не станет, подумает, что там долгожданные пять тысяч. Нехорошо обманывать, но пусть лучше продает у вокзала свои картины и этим зарабатывает себе на хлеб и пиво.
Они подошли к улице Восьмого Марта. До дома, где располагалась мастерская Куликова, оставалось не более двухсот метров. Часы показывали половину девятого, на улице давно было темно. Светлана почувствовал легкую тревогу. Но отчего? С ней Резниченко, который в случае необходимости может ее защитить. Или…
Что она знает о Павле? Ничего – кроме того, что он рассказал ей сам. Почему он занимается этим делом, почему пытается выйти на след тайн, которые окружают прошлое Владимира Стаховского? Из праздного любопытства, желания заработать или вожделенной славы?
– О чем задумались, Света? – спросил ее Павел. Ухтомина не успела ответить, так как, выйдя из-за угла, они оказались перед домом Куликова.
– Пошли, – предложил Резниченко, – он нас наверняка ждет.
Светлана, задрав голову, всмотрелась в освещенные окна мансарды художника. Ей показалось, что она видит непонятное движение, бешеные тени, словно кто-то в дикой пляске кружит по мастерской. Странный, внушающий страх танец. Или Куликов напился? Вряд ли, он же знал, что к нему придут.
– Посмотрите, Паша, – сказала Светлана, указывая рукой на мечущиеся за окном тени. – Вам не кажется, что в квартире Бориса происходит что-то странное?
Павел, присмотревшись, сказал:
– Да нет, все в полном порядке, с чего вы взяли. Он нас ждет, вот и ходит из угла в угол…
Опровергая его слова, из мансарды донесся жалобный крик. Светлана побледнела. Буквально вслед за этим произошло невероятное: рассекая стеклянные перекрытия, из мансарды вылетело чье-то тело. Кто-то пытался сбросить человека с седьмого этажа вниз. Светлана разглядела бороду и поняла, что это Куликов отчаянно пытается уцепиться за карниз. Затем в проеме кто-то возник. Лицо было в тени, но свет за спиной человека четко очертил его фигуру. Светлана видела человека с такой фигурой в сопровождении Стаховского, а затем мельком в особняке Винокуровых. Над извивающимся и кряхтящим художником стоял Вячеслав Винокуров – бугай ростом под два метра, единственное чадо сумасшедших Ивана Ивановича и Натальи Семеновны.
– Помогите! – закричал тонким голосом Куликов. – Прошу вас, помогите мне!
Павел, присвистнув, бросился в подъезд. Светлана обернулась. Как назло, они были одни на улице, ни единого прохожего или автомобиля. Она, как прикованная, наблюдала за происходящим, которое казалось ей фантасмагоричным
Куликов ахнул, левая рука соскользнула вниз, он повис только на нескольких пальцах. И в этот момент Вячеслав Винокуров, фигура которого была хорошо видна на фоне освещенного разбитого проема, наступил ногой на пальцы художника. Тот закричал, Винокуров пихнул его, и Борис Васильевич, крича, полетел вниз. Светлана ахнула и бросилась к упавшему на засыпанный снегом асфальт Куликову. Когда она посмотрела вверх, то в проеме мансарды уже никого не было, только на ветру колыхалась занавеска, как саван покойницы.
Она склонилась над Куликовым, который лежал на спине в неестественной позе. Снег под ним окрашивался в бордовый цвет. Художник, один глаз которого был широко раскрыт, а другой зажмурен, шевелил губами, на которых пузырилась пена. Он явно пытался что-то сказать.
– Борис Васильевич, я сейчас вызову помощь! – крикнула Светлана, но Куликов замычал. Он силился произнести что-то, но это у него не получалось.
– …ртины. Картины. Два лица… Картины…
– Успокойтесь, все будет в порядке, – сама не веря тому, что говорит, произнесла Светлана. Она не была медиком, но и ее примитивных познаний хватало, чтобы понять – Куликов доживает последние секунды. Она прикоснулась к его руке.
– Картины, – прошептал он, и его единственный открытый глаз уставился на нее. Взгляд остекленел, Куликов замолк. Ухтомина поняла, что он или скончался, или впал в кому. Она бросилась в подъезд и позвонила в первую попавшуюся дверь.
– Ваш сосед упал с седьмого этажа! – закричала она. – Прошу, вызовите «Скорую помощь» и милицию. Вы меня слышите?
Из-за двери раздался осторожный женский голос:
– Да, я все поняла. И не звоните нам больше, отойдите от двери.
– Вызывайте «Скорую помощь», черт вас побери! – рассвирепела Светлана и побежала по лестнице, влетела в распахнутую дверь мастерской и замерла у порога. Павла нигде не было видно. Светлана вспомнила – убийца художника должен быть где-то поблизости. А значит, он может ее убить, ведь она стала свидетельницей того, как Винокуров выбросил беспомощного Куликова вниз с седьмого этажа.
– Павел, вы здесь! – прокричала она.
Резниченко появился из комнаты и сказал:
– Проходите, Света. Здесь никого нет.
– Но я видела Вячеслава Винокурова, – сказала она. – Он сбросил Куликова вниз. Вы как раз забежали в подъезд…
– Здесь никого нет, Света. Не бойтесь!
Светлана почувствовала дуновение ветра и заметила, что соседняя дверь распахнута. Так и есть, Винокуров ретировался на чердак, а оттуда вполне мог перебраться в другой подъезд и покинуть дом незамеченным.
– Где здесь телефон? – спросила Светлана, проходя в мастерскую.
– Не знаю, – сказал Павел. – Вы ищите аппарат и звоните во все инстанции, а я пойду по соседям. Надеюсь, кто-нибудь додумался вызвать хотя бы «Скорую помощь». Как Куликов? Что с ним, он выживет?
Светлана ответила:
– Мне кажется, пять минут назад он умер. Или потерял сознание. Но не будем тратить время на разговоры, Паша!
Она бросилась в комнаты в поисках телефона. И, как назло, никак не могла его отыскать. И только когда Ухтомина заслышала вой сирен, она случайно обнаружила черный допотопный аппарат, прикрытый сверху мусорным ведром. Затем Светлана с опаской подошла к проему в стеклянной мансарде и взглянула вниз. У нее всегда был страх высоты, с самого детства.