Золотая Королева
Шрифт:
– О-о. Ты уверена? А мне вот просто стало тоскливо и захотелось домой, в лес.
Но Мэгги была уверена. Она сидела на кровати и смотрела на коробочку с нанодоками, которую дал ей Галлен, точно не знала, брать их с собой или нет.
– Ты их съешь? – спросил Орик.
– Не сейчас, – твердо ответила она.
– Почему?
– Вдруг они понадобятся Галлену.
Орик вгляделся в Мэгги, погруженную в невеселые думы.
– А если он умрет, ты их примешь?
– Нет, не думаю. – Мэгги сунула коробочку в свой мешок. – Ты бы отдохнул. Когда все уснут, мы позаимствуем аэровел. Должен
– Это ведь будет кража.
– Мы потом вернем его, если только сумеем.
Орик с ворчанием обнюхал пол и улегся. Он завидовал Галлену. Не всякая женщина согласится умереть, если умрет ее возлюбленный. А таких медведиц и вовсе нет. Медведя так взволновала эта высокая романтика, что ему захотелось плакать и смеяться. Но вместо этого он уснул.
Полчаса спустя Мэгги взяла свою котомку и шепнула:
– Ну, нам пора. – Орик вслед за ней вышел в ночь, где светила красная луна.
В лунном свете за дверью сидела Бабушка, закутанная в плотный плащ от ночной прохлады.
– Значит, вы хотите покинуть нас так скоро?
– Мы… – начала Мэгги. – Пожалуйста, не удерживайте нас.
Бабушка улыбнулась:
– Я тоже была когда-то молода и влюблена. И тоже не бросила бы любимого в таких обстоятельствах. Перед уходом Галлен отдал мне вот это. – Бабушка протянула Мэгги черный кожаный кошелек. – Он сказал, что в нем лежит ключ от ворот, чтобы ты могла вернуться домой. Но я нашла внутри только камень. Нетрудно было догадаться, кто взял ключ.
– Что же ты теперь хочешь сделать? – спросил Орик.
– Вериасс составил карту, показывающую, как вернуть вас домой, но я тарринка и не могу никого удерживать против воли – поэтому я отдам вам ваши подарки сейчас. – И Бабушка махнула рукой в сторону ближнего дома. Там у стены стоял аэровел, и они втроем перешли к нему через площадь.
Бабушка обняла Мэгги и дала ей в руки какую-то железку.
– У меня тут не слишком большой выбор оружия. Но ты уходишь на опасную территорию, и при всем моем отвращении к насилию вот это может тебе пригодиться. Спрячь его. Еще я собрала немного провизии вам на дорогу. Она в контейнере под сиденьем аэровела.
Мэгги, сдерживая слезы, от всей души поблагодарила Бабушку. А та достала из кармана большой золотой диск в фут величиной.
– Это тебе, Орик. – Она нажала защелку, диск открылся, и Орику показалось, будто он заглянул в иной мир. На него смотрела Эверинн, она улыбнулась и сказала: «Помни, я всегда буду любить тебя». Позади нее в янтарном утреннем свете плескался океан Сианнеса. Эверинн была как живая, и Орик чуял ее запах. Он протянул лапу, чтобы потрогать ее, но мягкое студенистое вещество помешало ему.
– Эверинн велела нам сделать эту запись перед уходом, – сказала Бабушка. – Здесь запечатлен ее образ, ее голос, ее запах. Портрет может сохраняться таким много веков – и я надеюсь, что каждый раз, глядя на него, ты будешь вспоминать не только Эверинн, но и всех нас на Сианнесе.
Бабушка закрыла медальон и отдала Орику. Медведь с трудом удерживал его в лапах, но непременно хотел подержать хоть немного. Бабушка обняла на прощание его и Мэгги.
Мэгги села на аэровел и велела Орику сесть сзади.
Мэгги нажала на какие-то кнопки, и сзади, под сиденьем Орика, взвыли моторы. Он чувствовал идущий от них жар и боялся, как бы у него не загорелась шуба, но вот Мэгги потянула за рычаг, аэровел затрясся под их двойным весом, дернулся и поднялся в воздух.
Орик в последний раз оглянулся на Бабушку, которая стояла в темноте и махала им рукой. Мэгги включила полное ускорение. Аэровел понесся во мраке над городскими улицами. У винтовой лестницы, ведущей вниз, на берег, Мэгги притормозила. Аэровел полетел вниз, разгоняясь все больше и больше, ударился о песок, подскочил и оторвался от земли.
Они мчались сквозь ночные туманы над широким морем. Ветер хлестал Орику в нос, и рыбы-факельщики светили спинами из воды. Местами казалось, что Мэгги и Орик летят над зеленой сияющей дорогой. Серебристые рыбки порой выскакивали из воды на свет фар.
С Мэгги сошло предотъездное напряжение, и они летели так, пока перед рассветом не достигли земли. Там Мэгги остановилась, они перекусили, размяли ноги, снова взлетели и вскоре добрались до большого скалистого острова.
Показались ворота, светящиеся золотом в утреннем свете. Мэгги достала ключ и набрала на нем код. Орика удивило, что она умеет обращаться с этой штукой, но Мэгги, как видно, умела – под сводом ворот вспыхнул белый огонь.
– Куда мы отправляемся? – спросил Орик.
– На планету Брегнел, – крикнула Мэгги. Она сбавила скорость, они вошли в стену света, и их поглотил туман.
Аэровел скользил в глубокой тьме, в мире, воздух которого обжигал Орику легкие и давил грудь. Землю покрывал толстый слой пепла, и мертвые деревья вздымали черные скрюченные ветви к небу.
По обеим сторонам дороги высились дома, словно присевшие на корточки великаны – и дома были тоже сплошь черные.
Мэгги, кашляя, нажала на рычаг, и аэровел понесся через ночь по пустым улицам, подымая за собой клубы пепла. Там и сям на земле Орик различал почернелые скелеты маленьких, как гномы, людей, покрытых пеплом, – на некоторых так и остались манты, некоторые держали в руках оружие, точно гибель настигла их в разгаре боя. На костях не сохранилось ни клочка одежды, ни куска плоти.
И ни единого огня в окнах, ни единого отпечатка ноги в пепле. Этот мир был мертв, необитаем и, судя по воздуху, непригоден для обитания.
Помимо трудностей с дыханием Орик испытывал еще какую-то тяжесть, словно стал вдруг весить больше, чем раньше. Медведь только теперь сообразил, что зато на Сианнесе весил меньше и чувствовал себя сильнее – но там этого не замечал.
На дороге лежал скелет, полузасыпанный пеплом – он прижимал руки к груди, словно оберегая какое-то сокровище. Орик чуть было не крикнул, чтобы Мэгги остановилась, но аэровел уже пронесся мимо, разметав пепел. Орик оглянулся. Скелет держал в руках кости ребенка.