Золотая лихорадка (др. изд.)

Задорнов Николай Павлович

– Беседу хотим! Беседовать! – сказал маленький монах, похожий на кавказца.

– Можно побеседовать! – ответил Сашка-китаец. – Че нельзя, что ль?

Монах и его благословил.

– Давай крест целовать. Крест есть? – спросил Сашка.

Поверх рясы монах одет был в брезентовую куртку. Он распахнул ее и дал поцеловать Сашке крест.

– Скажи, Егор, – расспрашивал рыжий монах, – правда ли, что ты заявку сделал и отдал все обществу? Мог бы продать богатому промышленнику, войти в пай. Почему же ты

за выгодой не погнался?

– Христос так учил! – отозвался Силин.

– Конечно, так велел! – подтвердил Сашка.

– Артельный народ боится, нет ли тут худого умысла, греха! – сказал рыжий монах.

– Здесь, на твоей стороне, – сказал маленький монах, – попадаются следы неизвестных людей или существ, живущих в тайге. Предупреждаем тебя.

– Это мы знаем! – ответил Тимоха.

Егор позвал гостей к чаю. Стол у балагана был налажен.

– Когда я плыл по этой реке, меня в верховьях стреляли, – сказал он монахам.

Монахи попили чаю и еще немного посидели, ко всему присматриваясь. На прощанье благословили всех быстрыми, мелкими знамениями и ушли по глубокой траве.

– Слушай, Тимоха! – сказал Егор. – А от кого поставлен караул на въезде?

– Это мы просто так, сами, – Силин переглянулся с Сашкой, – чтобы не влипнуть! Установили, как пограничную стражу.

– Вот вы верно говорите, что скоро начнутся ссоры… Уже ссорятся, – сказал Студент. – У нас на прииске полным ходом идет кампания…

– Какая кампания? – спросил Егор. – Пьют, что ль?

– Нет. Выборная кампания. Готовятся к выборам!

– Да, надо старосту выбрать! – согласился Ломов. – Пока едим свое, что привезли с собой. А что дальше? Уже был случай – украли сухари.

– Да, есть кражи! – подтвердил Сашка. – Драки есть! Все есть!

– Один помер с голода! – сказал Силин. – Надо продовольствие завозить и товар. А как приступиться?

Студент, полулежа на только что разостланной шкуре, смотрел вверх на распускающиеся деревья. Стояла тихая хорошая погода, какой он и не ждал в этих местах. Погода его окончательно пленила. Ему не хотелось уезжать в свой Петербург, в сырые, холодные комнаты. Сегодня, услыхав, что приехал Егор, он надел свою студенческую куртку и поспешил на правую сторону, чтобы познакомиться с открывателем этого прииска.

– Есть наука, – он поднялся и уселся, – ученье о том, какое будет общество со временем. Как переустроить человеческое общество. О разделении общества на классы, между которыми нет согласия, идет всяческая борьба.

– Да, скоро выборы, – сказал Тимоха. – Видишь, хотят Жеребцова выбрать.

– Ну и че же! Пусть будет, зачем препятствовать! – сказал Сашка.

С берега пришел Пахом Бормотов. С треском прыгая через кустарник, ломился по тайге Ильюшка.

– Тут свои компании составились, и каждая хочет забрать голоса. Зачем нам Жеребцов, –

толковал Силин, – оп крутой и сделает обиды людям. Мало того, он выгоды себе хочет, в ущерб обществу. Он без контрабандистов прииск не прокормит, и все мы попадем к нему в кабалу… И как это ты, Егор, не досмотрел! Все же он проник сюда еще тот год.

– О чем толк? – спросил Пахом. – Как дома?

– Слава богу! – ответил Егор.

– К тому же староста должен людей уважать, а Никита больше грубит, обойтись не умеет.

– Он народу не отдаст богатства, – сказал бритый Ломов. – Мы с ним рядом робим… Подальше-то лучше… Все бы ушли, да, вишь, там золото богатое… Кажись, все же я один на вашу сторону перееду. Остальные вятские пока там останутся.

– За Жеребцова много народу, – сказал Пахом. – Он живет без рассуждений.

– Это людям правится, – сказал Тимоха. – Он себе возьмет выгоду и даст другому урвать. Знаешь, люди в справедливость не верят. Зачем, мол, нам, когда ее нет. Мол, если между собой сговориться, и можно славно жить. А остальной народ все равно глупый, он и тем доволен. А ты тут им помеха. Им совсем не надо, чтобы кто-то пекся о справедливости, старался бы их удержать. Они сами с умом, жадности своей не покажут, но друг друга покроют, и никто не догадается.

– Они тоже о справедливости говорят, – возразил Студент. – Да еще как складно!

– Да, у них свой говорок есть, – спохватился Пахом. – Из городских и крепко с ними сошелся, объясняет все хорошо.

– Может, на самом деле хороший человек? – спросил Егор.

– Он образованный! – подтвердил Студент.

– Нет, мы хотим тебя! – ответил Пахом. – Нам надо атамана, чтобы все умел сделать и других мог научить.

– И не из торгующих, – сказал Ломов.

– А то продаст! – засмеялся Студент.

Васька с любопытством прислушивался. «Что будет, если выберут отца? Сможет ли справиться с такой разномастной оравой? Это ведь не своя семья, где каждый слушается и терпит. Многие тут возненавидят его. И теперь уж, наверное, недовольны, что приехал, косятся. Только пока отцу это неизвестно».

Васька знал, что и отец его не маковое зерно. Хотелось бы видеть, как выкажется крутой его нрав, как он начнет тут устанавливать справедливость. С какого края примется? Уговорит или вколотит?

Васька чувствовал себя, как в цирке перед схваткой борцов.

– А Федор Барабанов здесь? – спросил Егор.

– Здесь, – сказал Тимоха. – Он со стариком, своим работником Яковом. Мы их догнали на озере. Вот каторжный был, а женился и переменился.

Казалось бы, все рады Егору. Но сам он чувствовал, что тут покоя нет и ему не будет, словно попал он из родного села в другой, жестокий мир, от которого уж отвык. Показалось, что монахи зачем-то подосланы к нему.