Золотая лихорадка (др. изд.)
Шрифт:
Васька знал, что отцу сейчас не до гостей, и побаивался его.
– А что же ты опоздала?
– С тятей сладу нет, – отвечала Катя, – у нас спиртоносы стояли. Отец спрятал их лодки на протоке. А вся торговля шла у нас. Приезжали приискатели, и каждый угощал тятю…
– Я тебя больше никуда не пущу!
– Ой, как я боюсь твоего отца… Мне так стыдно, он ночевал у нас, а тятя выпросил самородок…
– Ты все еще помнишь?
– Отец и сейчас не трезвый. Нас у
Течением несло вдали лодку с неумелым гребцом. Весла его неловко плескались.
– Возьми меня к себе! – сказала Катя. – Я без тебя жить не могу!
– Эй, Васька, дров мне наруби! – пробегая мимо, крикнула Татьяна.
… Федосеич сидел за дощатым столом с Егором. Катя помогала Татьяне хозяйничать, ломала сухие сучья для костра, перемыла посуду перед обедом.
– Дуня, подруга моя, красавица, скоро приедет, – сказала Татьяна.
Лодка пристала напротив стана Кузнецовых. Быстро поднялся на берег толстячок в очках. Засеменил к столу.
– Свои приехали? – спросил он Ваську, почтительно подергивая головой вниз и недобро пуча близорукие глаза. – К вам гости?
– К нам! – ответил Василий. – Пожалуйте, сосед, проходите. Вот и отец идет. Вы к нему?
– Да-с! Разрешите вам представиться, Егор Кондратьевич! Статский советник! Здесь зовут просто Советник.
Толстячок опять покосился на Катерину, жарившую рыбу на пруте.
– Ну раз ты советник, то и садись! Советуй! – сказал матрос. После китайской водки, выпитой на карауле, он снова опьянел с первыми глотками горячей ухи. – Кого тут только нет!
– Да, тут разная публика… Я бы хотел вам много важных сведений сообщить, Егор Кондратьевич. Мы все ждали вашего приезда…
Татьяна перехватила взор толстяка, брошенный на Катю, и подумала, что девка тихая, и не за ней ли хлещет этот пузач, и что в тихом омуте черти водятся.
Советник заметил, что Федосеич – старый знакомый Егора и как бы находится под его покровительством. Участок старого матроса где-то неподалеку.
А он-то спешил, хотел помочь ленивому служаке, показать, объяснить, даже захватил с собой китайского спирта. Толстяк теперь был рад, что предусмотрительно оставил ханьшин в лодке.
Сказав еще несколько комплиментов, он решил, что надо почтительно и своевременно ретироваться. Он расшаркался перед Татьяной, пошутил с Катей и заглянул ей в лицо, пригласил к себе в гости Егора и Федосеича, пообещал им показать кусок найденного горного хрусталя.
Он протирал очки, споткнулся, уронил очки и на лету поймал их так ловко, что сам подпрыгнул от радости и рассмешил Татьяну.
– Какой славный человек
– Вежливый! – подтвердила Катя. – Ученый, а какой простой.
Татьяне понравился бойкий, пожилой Советник.
– Василий, иди пособи им балаган наладить, – сказал Егор.
В сумерках пришел Сашка.
– Советник был? – спросил он.
– Был.
– Ни че?
– Надо строить избу, – сказал Егор.
– Из сырого леса?
Сашка встал и пошел по берегу ключа.
На участке Федосеича уже стояла палатка. Под пологом слышался храп. Кати и Василия не было.
Сашка, тихо раздвигая ветви и угадывая тропу, пошел обратно.
– Че ходишь? – спросил он, наткнувшись на людей.
– А че тебе? – отозвался Вася.
– А че не боишься?
– Кого бояться?
– Смотри! – остерег Сашка. – Ты слыхал, опять стреляли?
– Охотился кто-нибудь.
– Где охотился? Там? – показал Сашка на горы. – Там дичи нет. Одни камни.
– Ой, я боюсь! – сказала Катя и туже затянула платок под подбородком. – А кого стреляли? Кого? А?
– Там людей нет.
– Кто-то балуется, наверно! – сказал Василий.
– Не знаю, – ответил Сашка. – Как устроились?
– Хорошо. Отец уже спит?
– Да.
Катя пошла в балаган.
– Сговариваются выбрать власть из своих и прииск взять себе, – сказал Сашка. – Шайка.
– Почему же шайка? У них право есть.
– Нет, шайка… Я посылал китайца-старика, он все слушал. Он хорошо понимает.
– Сказать отцу?
– А че отец? Пусть сам видит! Нам надо че-то делать. Ты не боишься?
– Нет.
– Ну и дурак!
Они прошли мимо затухающего костра на участке Ломовых. Какая-то женщина выглянула из-под полога.
– Ксенька… Ксенька, ты че это, че это? Куды лезешь? – послышался из палатки голос Ломова.
Утром Василий опять попросился у отца на участок к матросу.
– Может, в артель к ним перейдешь? – съязвила Татьяна.
Прибежала Катька. Отец ее заболел. Его еще вчера ломало. Сашка послал какого-то китайца, бродившего всюду с лотком, за реку за доктором.
Китайский врач в черных очках дал больному какого-то отвара и сказал, что надо бы вытянуть язык и проколоть иголками. Федосеич испугался, вскочил и приплелся на стан Кузнецовых.
– А китаезы здесь откуда? – спросил он.
– Есть христиане. А есть чужие, идут все с квитанциями за рубль на право жительства у нас на один год, – отвечал Сашка.
– Доктор мне обе руки взял и сказал сразу, чем болею. И хотел язык колоть.
– Ты че? Не язык! Ты не понял!