Золотая лихорадка

Иторр Кайл

Знакомый белый "субурбан", в сопровождении того же "геленда". Янес выходит из "шеви", опираясь на трость, рядом с ним заботливо шагает охранник, большой и широкий, этакий тяжеловес-вольник, в руке брифкейс – поменьше "дипломата", но побольше барсетки. Оба движутся к шлагбауму.

– Еще раз добрый вам день, сеньор Антонио, – светски приподнимаю панаму. – Все как договаривались?

– Безусловно, – ответствует испанец. – Матео, покажи.

Охранник перебрасывает брифкейс в обе руки, отщелкивает замок. Внутри переливаются яркими голографическими

рубашками пятнадцать аккуратных пачек "игральных карт" – семь желтых, четыре зеленых и четыре оранжевых.

– Замечательно, – киваю я. – В таком случае вас не затруднит свернуть ниппеля с колес ваших авто?

– Зачем еще? – недовольно сводит брови босс. – Вас никто не держит...

– Сеньор Антонио, незачем напрасно тратить ваше драгоценное время.

– В таком случае – купчую, пожалуйста.

– Хорошо, сейчас мой человек принесет... кстати, простите, совсем забыл уточнить, вам на ферме пулеметная установка в хозяйстве нужна? Недорого.

– Раз недорого, оставляйте, – усмехается испанец. – Полторы тысячи, так и быть, добавлю.

– Гут. – Щелкаю тангентой "ходиболтайки". – Ингольв, документы.

– Будут сейчас, не ори, – отвечает с той стороны. А, это я громкость на максимум вывернул...

Папка твердого пластика, на которой можно писать без всякого стола, у Ингольва была, в ней он и принес бумаги.

– Вот, прошу, сеньор Антонио. "Сим подтверждаю переход участка в собственность Хосе Антонио Иниго Гомеса Янеса..." – кстати, нужен номер вашего Ай-Ди.

– Конечно. – Испанец диктует цифры, Ингольв быстро вписывает их в оставленный промежуток. Расписывается на купчей с широким росчерком.

Потом гренландец вставляет тот же шестнадцатизначный код в расписку о продаже участка номер такой-то по кадастру земельных участков округа Мадрид, там его подпись уже стоит.

– Вроде все. Посмотрите.

Янес пробегает взглядом оба документа, аккуратно убирает в пластиковую папку. Кивает телохранителю Матео, тот передает мне брифкейс со ста тысячами экю – бегло проверяю, все честно, не "кукла". Затем босс достает из бумажника еще пять канареечных двухсоток и фиолетовую пятисотку, передает Ингольву:

– Это за пулемет, отдельно.

Тот принимает деньги и убирает в подсумок, не забыв напомнить:

– Колеса, пожалуйста.

– Да, конечно. Сейчас скажу.

Опираясь на трость, разворачивается, делает несколько шагов назад; оступается, его подхватывает под руку один из охранников – не громадина Матео, тот все так же бесстрастно стоит у шлагбаума, другой.

Короткий приказ по-испански.

В руке у Матео, словно по волшебству, возникает нацеленный мне в лоб "ингрем", пара других охранников Янеса держат на мушке Ингольва.

Ситуация, массаракш.

Дальнейшее – ожидаемо.

– Оружие на землю и пять шагов назад, пожалуйста, – с олимпийским спокойствием произносит босс.

Выполняем, делать нечего. На рыжий грунт ложатся "галил" Ингольва и мой карабин, потом оба наших пистолета. В кармане у меня, правда,

остался еще коротыш "смит-вессон", о котором испанцы не знают, но с тем же успехом он мог бы валяться среди багажа в недрах "вольвы", сейчас все одно не добраться... Отходим на пять шагов; трое охранников с малогабаритными трещотками сдвигаются к шлагбауму, плечом к плечу, и теперь им уже ничто не помешает по приказу нашпиговать нас свинцом, точность у их плевалок никакая, зато скорострельность более чем достойная.

Сеньор Антонио с печальными видом встает слева-сзади от тяжеловеса Матео.

– Владимир, – уже без всякого "сеньор", – мне искренне вас жаль, но вы сами виноваты. Никого в прикрытие у пулемета не оставили, нельзя же так дела вести... А вы вдобавок еще и решили меня обмануть.

Вот даже как?

– Никто вас не обманывал, золото настоящее.

– О да, золото настоящее, – хмыкает босс, – только здесь его нет и не было никогда... Отдаю должное, в прошлом году выступление ваше произвело впечатление, однако это не столько ваша заслуга, сколько ошибка святейшей канцелярии. А в здешних вопросах, Владимир, вы дилетант.

– Вы чертовски правы, сеньор Антонио, – глупо спорить с очевидным, тем более когда находишься под прицелом трех автоматов, – я дилетант. Но работаю на профессионалов.

– В том-то и дело, что вы работаете на профессионалов, которые знают, с какой стороны хлеб намазан маслом. Верно я говорю, сеньор Хуан?

– Верно, сеньор Антонио, – и сбоку от охранников, рядом с боссом, появляется знакомая морда того самого Хуана Ортеги, представленного мне на том совешании как "пресс-секретарь сената". Да уж... он-то предложенный мной тогда план точно знал. И если он перекуплен "черными" – или, что также вполне возможно, входил в эту группировку изначально... понятно, откуда Янес проведал об обмане. – Ничего личного, Влад, просто бизнес.

– Ничего личного, – киваю и я. – В одном только вы ошиблись, сеньор Антонио.

– Это в чем же?

– Я работаю не на Хуана Ортегу и не на мадридский сенат.

Мгновение замешательства оказывается ключевым: два выстрела, два автоматчика падают; третий успевает нажать на спуск, выпустив короткую очередь, с проклятьем на землю оседает Ингольв, но и охранник тут же валится с окровавленным месивом вместо головы.

А откуда-то сбоку рявкает артиллерия, и метрах в двадцати от "субурбана" и двух "гелендов" вспухает дымовое облако.

– Сеньор Антонио, на вашем месте я бы велел вашим людям сложить оружие и отойти шагов на пять в сторону.

Что там будет делать испанец, я уже не вижу; наклоняюсь к Ингольву, у него кровь на плече и на бедре. Но – дышит и тихо ругается, живой, уже неплохо. Осторожно расстегиваю куртку гренландца, из разорванного пулей подсумка выпадает разбитая дощечка. Рунический, массаракш, оберег...

...который, едва сдерживаю я облегченный смех минутой позже, и правда помогает, особенно в сочетании с кевларовым жилетом скрытого ношения.