Золотая Ослица
Шрифт:
– Так хочешь или нет?
– спросил президент.
– Что я должен ответить?..
– с кошмарным предчувствием спросил бродяга, мигом вспомнив всё по жизни...
– Ты что, даже ночью несвободен?
– грустно спросил президент.
– Как вам сказать... Я ведь здесь потому, что...
– А, брось. Мне докладывали. Ерунда всё это. Хочешь, тебя завтра же восстановят на работе? А как там с женой?
– поменяв голос, осведомился пьяница.
– Откуда?..
– оторопел бродяга.
– Оттуда.
Бродяга зарыдал. Не хотел,
– Брось ты это, - сказал президент.
– С молочными иллюзиями и молочными зубами надо расставаться одновременно.
– Он встал, отряхнулся. Было заметно, что досада его охватила крепко, но он еще не придумал, под каким соусом сдать гостя сторожу.
– Я теперь не знаю ничего, - сказал бродяга.
– А я тоже ничего не знаю. Только одно: это мой лес, а у твоей жены такая п...а, что больше ничего не надо. Но приходится жить. Это труднее всего: жить, когда есть такая п...а.
– Вы серьезно? Она фригидна.
– Козел. Жаль, что у нас отменили смертную казнь, - сказал президент.
– Но вы же и отменили.
– Глупый был, начинающий. Ты помнишь, сколько лет я в этом дерьме?
– спросил президент.
– Около... не помню, - опустил голову журналист.
– Ответ правильный, - усмехнулся президент, закуривая. Он уже давно был трезв. Он грустил. Ему опять не удалось спрятаться. И надо ж было - попался т о т с а м ы й. Поверишь в какую-нибудь карму, хоть тресни... Убить его, что ли.
– Если вы хотите сделать что-то со мной, сделайте поскорее. Я не смог спрятаться, оказывается. Я не просто ошибся лесом. Я попал черт знает куда, ах, ты, сволочь...
– и бродяга вдруг кинулся на президента, сжал горло, надавил на сонную артерию, дал коленом в пах, локтем в солнечное сплетение, он весь вжался в его безвольное тело, чтобы разбить, растерзать, уничтожить хотя бы по частям.
Тот полежал, потерпел, посмотрел на звёзды. Встал. Сбросил с себя бродягу и нажал на сосну. Раздался легкий свист, и появился сторож.
– Возьми, - приказал президент.
– Он не понимает, что такое одиночество. Дурак. А еще тёзка. Р-р-р-р-р-р...
...
– Вы что, мадам, передумали всерьез?
– ночной попутчик обескураженно смотрел на Ли.
– Да. Всерьез. Уходи, черт. Ты не моден. Мода
вся вышла. Ясно?
– Нет, не вышла. И я всегда буду моден. А вы... вы просто неблагодарный человек, скажу я вам.
– Ночной попутчик испытующе заглянул в глаза Ли.
Она искренне расхохоталась.
– Что вы, мистер Фер, я вам очень благодарна, вы дали мне возможность избавиться от таких чудищ, таких козлищ, которых я уже полагала своими составными частями. Думала, живу я с нарывами, так и что ж теперь поделаешь. Ан вот как повернулось... Наоборот: спасибо вам, - Ли изящно наклонила голову.
Ночной попутчик задумался. Женщина казалась вполне веселой.
– Так. Ладно. Тогда я напомню вам, как вы возвращались. Может быть, вы очухаетесь и больше не будете спорить со мной.
–
– Что?!!
– задохнулся в негодовании ночной попутчик.
– Вы мне - что?!! Совсем баба спятила. Да таких, как вы, там теперь как собак нерезаных! И всем мужики не угодили. И они уже ходят смирившиеся и даже в телепередачах об этом вещают! У вас нету, так сказать, социальной почвы для нового контекста вашей жизни...
– Это у вас, мистер Фер, не все дома. Несчастные бабы, охмуренные вами, просто не понимают, кто
и что с ними сделал! Вот и митингуют сдуру.
– Ну да, а вы пришли и всем срочно открыли глаза. А они поверили и заново зауважали своих мужиков,
и не наступит никакая женская эра, предсказанная уже всеми вашими козлами-философами, и все договорятся, и наступит мировая гармония!.. Вы идиотка. Поезд ушел - вместе с вами. Всё.
– У меня есть аргументы...
– устало сказала ему Ли.
– Давайте, покажите, очень любопытно, - с большой досадой сказал ночной попутчик, испытывая дьявольское желание немедленно задушить отступницу,
но бессильный сделать это против её воли.
– ...и воспоминания.
***
Алфавит: С
– Солнце я люблю особенно сильно, - сказал ей нечаянный гость, устраиваясь поудобнее на кухонной табуретке.
– Значит, вы не туда попали, голубчик, - сказала она, подливая ему кофе, а себе коньяк.
– В нашей климатической зоне, увы...
– Боюсь, вы правы. Но что делать?.. На моей исторической родине всегда жарко, это у меня в крови, на этом держится позвоночник, - гость очаровательно, со сдержанным кокетством посмотрел в её зрачки, приглашая к разговору о крови, о позвоночниках и других органах человека.
"Понятно, - подумала она, прочитав его приглашение, - но все-таки почему от него отказалась Кика?"
Кика - соседка, журналистка. Две недели назад Кику познакомили с известным патологоанатомом С, прославившимся на полмира фантастическими описаниями своих ощущений во время работы. Кика собиралась написать об уникальном фантазере в своей еженедельной колонке "Профессионал" и пригласила его зайти в редакцию. Он зашел, сел в кресло, закурил и внимательно посмотрел на Кику. Она красивая женщина, с ногами, талией, грудью, даже с головой. С опытом. Но когда она столкнулась с его взглядом, ручка чуть не выпала из её аккуратных холеных пальчиков, она пробормотала что-то вежливое, но нечленораздельное про внезапно подступившие неотложные дела - и убежала в коридор. Там она поймала заведующую редакцией и стала умолять о помощи. Пожилая заведующая ничего не поняла из лепета Кики и сама смело вошла в брошенный храброй журналисткой кабинет. Там терпеливо курил в кресле известный патологоанатом С. Он поднял глаза на заведующую и поздоровался. Женщина столкнулась зрачками с его зрачками, извинилась и убежала за валидолом.