Золотая рыбка в кармане, или Главный секрет новорусского капитализма
Шрифт:
С 1993 по 1997 год церковь под скромным названием «Великое Служение Интернэшнл» (Greater Ministries International) в Тампе, Флорида охмурила 18000 своих прихожан на 500 миллионов долларов. Возврат вдвойне им был обещан под самые надежные гарантии – самого Священного писания. Увы, случилось пренеприятнейшее чудо – деньги исчезли. Глава церкви Джеральд Пейн и его присные заработали сроки от 13 до 27 лет.
В 2001 году в Гаити стали необыкновенно популярны некие «кооперативы». Поверив настойчивой рекламе, распространяемой по радио и ТВ устами самых популярных местных «звезд», население нищего острова несло деньги под 15% годовых. Цифра потерь – 240 миллионов долларов. Это примерно две трети местного ВВП.
На Коста-Рике
Случай американского «артиста» Лу Перелмана любопытен исключительно решением суда. Его приговорили к 300 месяцам в тюрьме с оговоренной таксой: за каждый возвращенный миллион долларов срок будут скащивать на один месяц.
Индия, Пакистан, ЮАР, Малайзия, Индонезия, Филиппины… Проделки Понци поистине безграничны… «Властелина», «Хопер-инвест», «Русский дом Селенга», где Селенг не река, а что-то вроде пилинга, естественно, по-русски – до боли знакомые нам имена.
Самым сокрушительным образом рухнула пирамида в Албании в 1997 году. Атмосферу в этой стране нам понять легче всего. Та же межеумочная ситуация: позади нищета и бесправие – принципиально без рынка, а понятие собственности приравнивается к преступлению. Впереди якобы капиталистический рай. Энвера Ходжу сменили разного рода Ходжи Насреддины. Под свои фантастические посулы они вытащили из карманов нищих соотечественников 1,2 миллиарда долларов. Две трети населения почувствовали себя ограбленными. Протест вылился в массовые бунты вплоть до нападения на правительственные учреждения. Власть попросту исчезла, и страна какое-то время существовала вообще без правительства…
Пора ставить точку, но что-то мешает. Понци здесь, Понци там… Как-то не хочется увенчивать его славой, пусть даже и на редкость дурной.
На самом деле исторический Карло Понци не был первым. До него был Уильям Миллер по кличке «520 процентов». Еще в 1899 году он предложил почтенной публике 10% в неделю, набрал миллион и угодил на десятку. К тому времени, когда развернется его будущий конкурент, он будет еще жив и даже успеет дать интервью бостонской «Пост», той самой, сравнивая достижения обоих с неоспоримой позиции собственного первенства… Однако же еще раньше – в 1880 году в том же Бостоне была арестована и приговорена к трем годам заключения некая Сара Хоу. Находка Сары Хоу заключалась в том, что ее сулящий высокий процент отдачи депозит предназначался исключительно для женщин. Он так и назывался «Депозит для Леди»… Впрочем, и эту досточтимую леди вряд ли стоит увенчивать лаврами.
Будь моя воля, я переименовал бы Схему Понци в Схему Мердла. Помните: «Великий Мердл, краса и гордость нации, Коммерческий Колосс, величайший человек нашего времени»?
Узнаете персонаж из «Крошки Доррит» ?
Почитаем Диккенса, это такое удовольствие.
«Правая рука мистера Мердла была занята вечерней газетой, а вечерняя газета была занята мистером Мердлом. Его необыкновенная предприимчивость, его несказанное богатство, его чудо-банк составляли сегодня главную пищу вечерней газеты…» «– …все Подворье охвачено этой горячкой! Ведь куда бы я ни пришел за квартирной платой, всюду твердят мне одно и то же. Есть ли деньги, нет ли денег, у всех один разговор: Мердл, Мердл, Мердл. Только и слышно, что Мердл.»
А вот и горькое похмелье, когда Схема Мердла, как ее впредь и стоило бы называть по праву, лопнула:
«Этот человек
… к этому времени стало уже известно, что недуг покойного мистера Мердла следовало назвать Мошенничеством и Воровством. Он…ослепительное чудо нашего времени, новая звезда, указывавшая путь волхвам с дарами…– был попросту величайшим Мошенником и Вором, когда-либо ухитрившимся избегнуть виселицы».
«К этому времени…» Это – диккенсовское время. Его можно определить с точностью до месяцев. Роман «Крошка Доррит» выходил в свет частями с декабря 1855 по июнь 1857 года.
В предисловии к роману автор считает нужным специально оговориться, что выведенный им в свет персонаж навеян текущей хроникой. «Если бы я решился отстаивать право на существование столь экстравагантного персонажа, как мистер Мердл, я бы намекнул, что он был задуман после эпопеи с железнодорожными акциями, в пору деятельности некоего Ирландского банка и еще одного – двух столь же почтенных учреждений».
Из газетной хроники Диккенс создал тип на все времена.
«– Надеюсь, – сказал Артур, – что печальная участь тех, кто дал себя объегорить, многим послужит предостережением на будущее.
– Милейший мистер Кленнэм,– со смехом возразил Фердинанд,– откуда столь радужные надежды? Да первый же не менее талантливый плут добьется того же – была бы охота».
О чем и говорит череда героев этого очерка.
Мердл – Мавроди – Мэдофф. Мошенники – мессии. Магистры Математической Магии. МММ, как ни крути.
Декабрь 2009 г.
ПРОЧЬ, ШВЕЙЦАРСКИЕ ГНОМЫ!
Русский богатырь переходного периода
Никто из знающих его людей не зовет его "Павел Бородин", а только "Пал Палыч" или "Паша Бородин". И при одном упоминании этого имени лица знающих людей расцветают улыбками. Паша Бородин – ходячий анекдот. В том смысле, что он набит анекдотами под завязку. Анекдот – его фирменный стиль, его первая сигнальная система, язык межнационального общения. Вместо "здравствуйте" он рассказывает анекдот – крепкий, пахучий, солдатский – и сам первый заразительно хохочет, увлекая окружающих неподдельной искренностью своего веселья. Свои ценят его юмор. Ради своих он готов в лепешку разбиться. Те, кто не ценит, не свои.
А еще Паша Бородин – живая легенда. Русский богатырь, мэр из Сибири, раз увидел его царь-батюшка – первый президент России – и сразу полюбил, да так, что любимая дочь не смогла его оговорить… Ну а второго, тогда еще будущего президента, он уже сам пригрел в трудную минуту на своей широкой груди, взял замом в управление делами Кремля… Подлый арест Паши Бородина швейцарскими агентами на американской границе в тот момент, когда он спешил на инаугурацию сорок третьего президента США, превратил его в интернационального героя из нашего легендарного прошлого – то ли Георгия Димитрова, победившего фашистскую юстицию, то ли Луиса Корвалана, выменянного на Буковского. Как мы боролись за него! Сибирский цирюльник лично отбрил международный империализм, грубо нарушивший наш суверенитет. Лучшие наши публицисты грозили с телеэкрана неразумным хазарам. Может, он и сукин сын, но он наш сукин сын и потому должен сидеть в нашей, а не в какой-то чужой тюрьме. Свободу Паше Бородину!.. Как мы гордились им! В нечеловеческих условиях американского застенка он ни на минуту не прерывал связи с Родиной по мобильнику и продолжал руководить двумя государствами – Россией и Белоруссией, да так, что его отсутствие на нас в сущности никак не сказалось.