Золото абвера
Шрифт:
Очарованный и ошарашенный Сергей, удивленно промолвил:
— Вот, это блин дают! Да я Виталя, уже ее люблю, — сказал Сергей, и придерживая немку ха голову, нежно поцеловал её, так, что в душе Керстин затрепыхались мотыльки.
Виталик засмеялся и после того как успокоился, сказал:
— Я посмотрю Серега, что ты будешь делать с ней, когда она, тебя затянет в постель. По ней видно, что телка уже созрела и готова к полноценной любви. Я бы на твоем месте не терялся, а быстренько — быстренько трахнул бы ее.
— Нет братец я пока боюсь. Я не хочу! А вдруг она залетит, а потом родит? Ей семнадцать, а мне пока шестнадцать! Потом плати международные алименты всю жизнь. А может у нее,
— А я Серый, наверное, женюсь! Вон гляди, какая телка складная. Фигурка, ножки, все при всем! Такая в ней аппетитность, что у меня аж шкура чешется. Я с первой минуты хочу её! — сказал он передергиваясь.
— Слушай «Винипух», а может они шлюхи, какие? Будешь ты, потом свой член в банке с марганцовкой неделю отмачивать, — озабочено сказал Сергей, опасаясь венерических болезней, как сказала директриса школы.
— Ты отмочил бы себе лучше мозги в марганцовке — дятел! Хоть бы чуть — чуть они у тебя, шевелиться начали. Это же надо придумать, такую хренотень!? — Сказал Виталий, выходя из себя.
Нащупав в друзьях слабое звено, девочки стали шептаться.
— Слышишь Керстин, о чем они там говорят, — спросила Мануэла, надеясь на познания сестрой русского языка.
— Я так поняла, они что-то от нас хотят, — ответила Керстин, кузине.
— Наверное, хотят затащить в постель, — ответила Мануэла и засмеялась. — Я бы с Витом покувыркалась бы. У него такие чувственные губы, — сказала немка, продолжая смеяться.
— А, Серж он другой. Я чувствую, он такой добрый и ласковый как медвежонок, — сказала Керстин.
— Ага, медвежонок — русский медведь он. Они Керстин, все одинаковы, что эти русские, что наши придурки. Все хотят одного — напиться пива и обоссать все цветы на лужайке перед домом.
— Ты, намекаешь на Питера, — спросила Керстин, и засмеялась, вспоминая, как кузину после вечеринки привез на мотоцикле ее друг Питер. Не удержавшись, он просунул свой «кран» через забор и стал поливать розы, которые садила мама Мануэлы.
— Да, он придурок. Эти русские хоть пива не пьют столько сколько наши, — сказала Мануэла.
— Поживем — увидим, — сказала Керстин. — Мне Серж очень понравился. Жаль, что он уедет в потом Россию.
— А кто мешает тебе с ним в Россию ехать? Сейчас же другие времена.
Совсем незаметно компания оказались в сквере, который находился в самом центре города.
На улицах провинциального Цоссена, было пустынно и тихо. На елке стоящей посреди сквера одиноко горели гирлянды. Городские фонари на ратушной площади, освещали почти по-ловину города. Возле каждого дома, на пока еще зеленых лужайках, росли голубые ели, украшенные новогодними лампочками.
Первый снег этой зимы стал опускаться на головы тяжелыми махровыми хлопьями. Пришло время расставания, но пацанам так не хотелось возвращаться в городок. Девчонки, припорошенные снегом, смотрели на них совсем другими глазами, чем это было утром. Им тоже не хотелось расставаться, но их традиции и требование законов не давали выбора.
Поцеловав напоследок своих кавалеров, девчонки, скрылись в тихих переулках родного города, оставляя на снегу первые следы.
Ребята, окрыленные неожиданным свиданием, не спеша побрели домой с каким-то странным чувством, которое появилось там, где билось сердце.
— Слушай Серый, а на хрена вот это вот всё, — сказал Виталий, выходя из любовного ступора.
— Что именно?
— А вот это вот всё — Германия, Россия, Америка, капитализм, социализм. Неужели нельзя просто любить? Мы немок, они нас. Неужели нельзя просто так встречаться,
— Ты что влюбился? — спросил Сергей.
— Причем тут влюбился? Ты дурак, если не понимаешь. Русские через пару лет уйдут из Германии. Сюда придут натовцы, американцы. Займут эти наши гарнизоны и направят свои Першинги на Россию. И польется Серый, по всему миру кровушка и нам придется барахтаться в ней до самого горла, — сказал Виталик, и глубоко вздохнул.
Вечером того же дня, пацаны обещали вновь вернуться к новым подругам. Решено было вместе встретить Новый год в квартире Виталика. Немки своей непосредственностью и какой-то простотой в делах амурных открыли русским глаза насовсем иной мир. Это было самое первое, самое незабываемое и нежное чувство, которое обычно сохраняется до самого конца жизни. То чувство, которое пройдет через всю жизнь и даже в старости, заставит сердце биться в воспоми-наниях прошедшей юности.
На протяжении всей истории, между двумя великими державами, всегда существовало довольно таки странное соперничество. Оно постоянно приводило к реваншу, одной страны над другой. Вот так, и в эти новогодние праздники вся Германия истратив кучи денег на всякого рода петарды, фейерверки, ракеты и бенгальские огни, старалась удивить этим русских оккупантов. Немцы громовым раскатом взрывпакетов и цветными фонтанами ярких огней, готовилась с размахом покорить в ту ночь весь мир. В это самое время, когда немцы, окрыленные приобретенной пиротехникой, готовили жареных гусей, русские «оккупанты» время даром не теряли. Закрывшись в своих гарнизонах, они тайно готовили достойные новогодние сюрпризы из средств войсковой имитации. Было не удивительно, что в одном из немецких городов, где квартировали русские, ровно в десять часов по местному времени, от взрыва имитационного патро-на вылетали в округе все окна. Русская имитация во все времена превосходила в эффекте, абсолютно всю пиротехнику Германии. Удар Кремлевских курантов, возвещал о начале этих «бое-вых действий». Ровно в десять часов вечера вся Восточная Германия, наполнялась раскатами и громом, русских фейерверков, наводя на немцев не только восхищение, но и уважение к русскому оружию. Когда же приходило время немецкого пиротехнического шоу, то это уже был уже какой — то жалкий и тщедушный пшик, который никогда не производил столь должного впечатления. В новогоднюю ночь, русские в полной мере показывали немцам весь свой арсенал, заготовленный в течение всего года. Русские офицеры экономили на учениях ракетницы, взрывпакеты и прочую убойную имитацию, чтобы на Новый Год показать всю мощь и грандиозность русского оружия и широту души.
Никогда за всю историю ЗГВ, русские не стремились к устрашению или ненависти к тем, с кем жили под одним небом и на одной земле. Скорее посредством подобного показа своей пи-ротехнической силы, русские демонстрировали всю широту славянской души. Так и друзья, предвкушая всю радость этого события, готовились к окончательному покорению сердец своих подружек. Уже загодя пацаны достали из запасников и закромов всё то, что горело, летало и взрывалось. Когда арсенал был готов к проведению акции, друзья перевили дух. В задачу новогоднего дня теперь входило и приготовление к вечеринке. Чем ближе подходило время заветного свидания, тем сильнее они стали испытывать легкую дрожь в коленях. Странное чувство тогда накрыло их сознание. В этом мире взрослых и их политики, встреча с девчонками другого государства была как желанна, так и весьма опасна. Ни кто тогда не мог понять, что прежде всего любовь и только любовь, может по иному изменить отношения между русскими и немцами.