Золото абвера
Шрифт:
— Генрих, к черту эту войну! Мы проиграли тогда, когда Паулюс сдал Сталинград. Нацистам не поможет эта операция в районе Курска и советы нам обязательно сломают нам хребет. Нам с тобой остается уповать только на бога и думать, как избежать виселицы, когда русские войдут в Берлин.
— Ты капитан не говори так громко. Может у этих стен есть уши и тогда вместо теплых стран латинской Америки, ты окажешься в горячей печи крематория Заксенхаузена. В армии Альк, зреет неудовольствие. Я слышал, что офицеры вермахта создали свой союз немецких офицеров.
Генрих, я хотел плевать на все эти союзы. Теперь уже поздно изменять то, что свершилось в тридцать
— Согласно плану Канариса, на участке фронта, от Калинина до Тулы, нам поручено создать сеть резервных баз агентурного обеспечения. Так, что мой друг я задержусь, тут на пару недель. Ты возражать не будешь?
— Я прикажу Курту, чтобы он подготовил тебе спальное место. У него найдется пара чистых простыней и подушка, — сказал капитан. — Может освежить столик?
Тут солдат услышал, как из блиндажа донесся голос командира. Денщик не спеша поднялся с маскировочной сети и проследовал в бункер.
— Курт, козья ты рожа, что у тебя есть из фельдмаршальских запасов, — спросил капитан пошатываясь. — Ну-ка, освежи нам столик. Шоколад, конфеты, сыр, колбасы, все неси сюда. Мы с полковником решили отметить победоносное наступление Вермахта.
Денщик нырнул за ширму и после нескольких минут предстал перед капитаном с новой порцией деликатесов, как и в первый раз скрытых белой салфеткой. Он поставил на стол поднос, и сняв белоснежное покрывало замер в ожидании приказа. Курт не хотел гневить командира. В нем еще теплилась надежда, что берлинский полковник барон, исполнит обещание по переводу командира в Стендаль. Мечты о наивных немецких девушках, свежем пиве и баварских колбасках, будоражили его душу, и он был готов исполнить любое пожелание хозяина.
— Фюрер Гоббе выделил на организацию баз агентуры, огромные денежные средства! Он спит и видит, что твои диверсанты, возьмут за задницу дедушку Сталина. Сейчас все оперативные ме-роприятия проходят под девизом — смерть Сталину.
— Я что-то не понял Генрих, что мы должны делать и какие задачи у моих солдат? Ты меня вразуми, — сказал капитан.
— Ты мой друг, будешь закапывать в этих чертовых русских болотах, очень большие деньги. Гитлер решил на деньги советов, которые ты захватил в начале войны организовать работу агентуры. Взрывы мостов, заводов железных дорог, все это должно дестабилизировать тыловую организацию русских. Правда, эти мероприятия на случай провала, нашей летней стратегической компании.
— Ага, мы зароем золото, чтобы оно досталось опять русским! Не для этого Алькмар Гоббе рисковал своей жизнью в сорок первом, чтобы подарить большевикам эти сокровища.
В этот миг капитан увидел денщика. На какое-то мгновение он замер рассматривая своего слугу, и узнав его, завопил:
— Выйди вон, собачье дерьмо. На охрану объекта шагом марш!
Солдат что пуля выскочил из блиндажа. Капитан был пьян и он понимал, что в такую минуту его было бы лучше не тревожить. Выскочив на улицу, Курт вновь прилип к открытому окну. Теперь было ясно, что капитан и полковник замышляют что-то такое, что было неподвластно его провинциальному разуму.
— Через два дня, Альк, прибывает первый транспорт. Гитлер не хочет рисковать, как в прошлый год в Карелии. Тогда большевикам удалось завалить два взвода диверсантов из 303 роты. Теперь эту функцию он хочет поручить нашей русской агентуре. Две недели нам дано, чтобы создать 15 резервных
— Цум воль Генрих! — ответил капитан. Чокнувшись с бароном, он одним махом осушил рюмку.
— Какие, какие деньги? — продолжил он разговор с чувством глубокой заинтересованности.
— Большие Алькмар! Очень большие! Настолько большие, что с такими деньгами войну можно нам с тобой закончить, уже завтра!
— За это нужно выпить, у нас хорошие новости. А это значит мы, ещё поживем немного, на этой чертовой войне, и может, и заработаем на этом деле себе хороший — хороший пенсион. Курт большая задница, неси коньяк, шоколад и все, что есть в моих богатых закромах, промямлил пьяный гауптман.
— Aльк, твой денщик в карауле! У нас все есть, чтобы обойтись без лишних ушей.
— У меня сегодня праздник. Мой друг детства прикатил ко мне в гости из самого Берлина и предлагает нарушить клятву, которую я давал фюреру. Я Генрих, пожалуй доложу об этом штурмбанфюреру Крамницу. Пусть тобой займется «Гестапо». Он мастер по ликвидации по-дозрительных лиц, которые несут угрозу имперской безопасности.
— Ты пьян Альк, как свинья…..
— Пьян, и что? Так на чём, мы с тобой остановились Генрих!? Ты мне говорил, про какие — то там деньги!? Это что за деньги такие, которые не нужны моей родине?
— Это Альк, русские золотые монеты, очень крупная сумма!
— Зачем Генрих? Черт, я ничего не понимаю в этой войне. Мы вывозим из России тонны золота. Картины, алмазы, меха, даже землю с Украины, прем эшелонами. Зачем спрашивается, нам всё это возвращать Иванам!? Наш фюрер, что решил заняться благотворительностью, — спросил капитан, откинувшись на спинку стула.
— Канарис убедил Гитлера, что наша агентура в тылу русских на эти деньги, будет саботировать производство. Будет производить диверсионные акции. Это будет тогда, когда нам в ходе летнего наступления русских придется оставить эти районы. Фюрер думает, что русская агентура долго будет творить в их тылу всякие коварные гадости. Тебе это понятно? Только фюрер не знает, что девять из десяти агентов, сразу сдаются в руки контрразведки большевиков. Русские не хотят служить нашему Рейху. Гитлер не хочет терять подступов к Москве. Он присосался к русской столице, что поросенок к своей свиноматке. Он мечтает после Курска, разложить её на лопатки и окончательно добить зверя в его логове, — сказал Генрих, расхаживая по блиндажу.
— Ты знаешь старина, мне кажется, что это самая умная мысль наших генералов! Если мы выиграем эту войну, то никто кроме нас, об этом кладе не будет знать. В случае нашей победы, мы станем очень богатыми людьми третьего рейха! Я даже смогу себе купить, нефтяную вышку на Кавказе, и качать по трубе рейхсмарки.
— Победы Альк, не будет и ты должен понять это. Русские окончательно переломили ход войны и только безумец или слепец не видит, что тысячелетнему Рейху пришел конец.
От слов полковника, Курта Беккера прямо покоробило. В душе возникли какие-то странные чувства, которые запустили его мозг к размышлению. Он слышал, как берлинский полковник агитирует его командира диверсионной роты «Ева» предать фюрера. Это была настоящая сверх наглость или полное доверие. С первой же минуты услышанного разговора, Курт допустил мысль о том, что о заговоре стоит доложить, но иррациональное мышление убедило его в обратном.