Золото дураков

Холлинс Джон

Женщина снова застыла. Летти различала лишь ее глаза под капюшоном – большие, карие. Полные испуга. Но не только. В них виднелось и любопытство, чего Летти не ожидала.

Тяжелый клинок в рукаве запросился наружу.

– А в вашу голову не приходило, что она может испугаться вида огромного ящера, заляпанного кровью наших собратьев по разуму? – вопросил Билл, ступая к женщине и не подозревая о возможной опасности.

– Это суть гоблинская кровь, – поправил Балур, пожав плечами. – Гоблины – не собратья.

– Знаете, если уж точно… – выговорила женщина и вдруг замялась.

Она

нервно глянула из-под капюшона. Может, притворяется? Трудно сказать, изготовилась она или нет, но всякое бывает. Летти изготовилась сама. Долгие дни болезненных тренировок позволили ей выглядеть непринужденно, держать плечи расслабленными, а пальцы – чуть согнутыми.

Достаточно одного движения кисти – и…

Летти вдруг подумала о Билле. Какой ужас исказит его глупое лицо, когда лезвие войдет в живот женщины. Странно. Подобная ерунда Летти не должна беспокоить. Но ведь беспокоит. Конечно, лишь чуточку. Самую малость. Но ведь беспокоит. И даже это крошечное сомнение было в новинку.

Может, это знак перемен? Летти начала меняться?

Она рискнула бросить на паренька оценивающий взгляд.

У Балура сомнений не было.

– Если суть точно что? – прорычал он.

– Ну, – сказала гостья, облизнув губы, – я всего лишь имела в виду, что есть любопытный трактат, написанный в прошлом веке отцом-монахом Мать-и-сыном о том, в достаточной ли мере гоблины умны для зачисления их в собратья по разуму – или они лишь низшая форма жизни, сродни скоту. Вы, наверное, рады будете узнать, что Мать-и-сын придерживался вашей точки зрения. То есть считал их личность пренебрежимо малой. Но с другой стороны, Мать-и-сын был яростным защитником использования брокколи в качестве осадного оружия. А это толкнуло многих ученых в противоположном направлении. Сейчас принято думать, что если обращаться с гоблинами цивилизованно, то и они цивилизуются. Но проблема в том, – женщина нервно рассмеялась, – чтобы найти город, согласный испытать цивилизацию гоблинов. Риск неудачи, знаете ли…

После тирады воцарилось глубокомысленное молчание. Первым не вытерпел Фиркин.

– Знавал я гоблина однажды, – сообщил он. – Марвином себя звал.

Фиркин кивнул несколько раз и затем добавил:

– Очень был костистый.

Повисшая тишина показалась еще тяжелее и глубокомысленнее.

– Вы суть много говорите, – заметил Балур с подозрением.

– Да, – согласилась женщина. – Как справедливо заметил молодой человек, я нервничаю. А когда я нервничаю, начинаю много болтать.

Затем она добавила, совершенно без связи с предыдущим разговором:

– Вы ведь аналез, да?

Било молота оторвалось от земли. Чуть-чуть, всего на дюйм, почти незаметно, но достаточно, чтобы выдать напряжение за нарочитой внешней расслабленностью.

– Как вы это суть узнающие? – воинственно рявкнул Балур.

Ящер любил выглядеть таинственным и неведомым могучим воином и не терпел умников.

– Знаете, – выговорила женщина и дважды кашлянула, – аналезы, пожалуй, единственная в мире раса восьмифутовых разумных ящеров. Ошибиться трудно.

– У ней есть мозги, таки да, – поделился наблюдением

Фиркин.

Он все никак не мог уползти от места, где его придавила Летти.

– Все у ней в голове и через рот лезет. Точно как муравьи, когда головы им плющишь.

Билл попытался встать между Балуром и женщиной. Летти подумала, что парнишка либо отчаянный храбрец, либо совсем кретин. А скорее, опасная смесь того и другого.

– Послушайте, нельзя же угрожать насилием лишь потому, что кому-то случилось в жизни прочитать пару книжек. Можно нам просто развести огонь и высушиться, чтобы нормально дотянуть до утра?

На мгновение Летти позабыла об отчаянии, ноющей усталости в мышцах, девичьем интересе к Биллу и тому, что он может вытворять такими крепкими мозолистыми руками. На мгновение Летти вся сделалась отточенной сталью. Клинком. И подумала холодно, четко, остро:

Фиркин у входа в пещеру. Он неповоротлив – но непредсказуем. Его первого. Нож в шею. Билл – следующая угроза. Он молод и силен. Но Балур успеет раньше. Фермер оцепенеет, глядя в ужасе на фонтан крови, бьющий из шеи Фиркина. И не успеет даже дернуться – Балур превратит Билла в мокрое пятно. Останется только женщина. Тоже непредсказуемый фактор, но счет уже сильно не в ее пользу. Прыжок, полоснуть ножом по глазам, затормозить ее, потом Летти с Балуром выяснят, чем женщина способна их попотчевать. Все кончится за секунды. А потом…

Нет.

Летти пришла в себя. Выключила холодный анализ убийства. Здесь такого не надо. Да, потихоньку начинаешь понимать, что паранойя хотя и полезна для выживания, но сильно затрудняет общественную жизнь.

– Согласна, – выговорила Летти, с трудом разжав челюсти. – Огонь. Звучит мило.

Балур озадаченно поглядел на нее. Она посмотрела в ответ так, будто желала проткнуть его ножами, которые не пустила в дело.

Несколько гоблинских факелов еще горели. Летти взялась собирать их в кучу посреди пещеры. А Билл подошел к женщине.

– Я – Билл. Рад видеть вас.

Летти заколебалась, наблюдая, как рука женщины протянулась к парню. Можно швырнуть факел в лицо…

Ее ладонь показалась такой маленькой в лапе Билла.

– Меня зовут Чуделла Бал Техран, – произнесла она с легким акцентом. По оценке Летти – южным. И с толикой западного. – Люди в этой части мира предпочитают звать меня Чуда. Очень рада видеть вас.

Летти внимательно наблюдала, как они пожимают друг другу руки. Но Билл не забился в конвульсиях. Не отдернулся с криком. Не подавился собственным языком, не вцепился в руку, корчась в агонии.

Летти осторожно положила подхваченный факел.

– Я – фермер, – продолжил Билл. – Это Летти.

Он показал на нее.

– А это Балур. Они…

Он заколебался.

– В общем, они хорошие, но драчливые незнакомцы.

Билл нервно пожал плечами, а Летти подумала, что описание вполне ничего.

– А это Фиркин. Он, хм…

– Я – дыхание лунного света! – провозгласил тот. – Я – тень и клинок. Я – голос прыгающего из ночи, одетого в алое, в пламя, в смерть! Я – глас, который нельзя не услышать. Я…