Золото императора династии Цзинь
Шрифт:
Начался дождь, переходящий в ливень.
Решили перекусить. Нарезали чёрный хлеб большими ломтями, щедро навалили на них тушёнки. Запивали дождевой водой, для этого они просто выставляли алюминиевые кружки наружу, и они быстро наполнялись водой.
– Ну, что? – спросил Мазур у Горелого.
– Через гребень перевали. Хунхузы по следу геологов шли. Потом разделились. Геологи, наверное, к старой фанзе ушли, а хунхузы на другую сторону реки. Не хотят, видно, что бы их геологи заметили.
– Я так и думал – сказал Мансур, - что узкоглазые
– Не «как бы», а сторожат! – сказал Литвин.
– Они знают, какая добыча их ждёт. Но почему-то не трогают твоих геологов, чего-то ждут.
– Ждут – сказал Горелый, - когда геологи до определённого места дойдут. Там их манзы и схапают! И золотишко к рукам приберут.
– Где место? – спросил Бешенный.
– Кабы знать! – сказал Грибан.
– Зачем нам знать? – спросил Мазур, не к кому не обращаясь. – Нам раньше надо его перехватить.
– Перехватишь, тут – мрачно сказал Литвин, - как навалятся на тебя узкоглазые …
– Не дрейфь, дядя – сказал весело Грибан, - пробьёмся!
– Пробьётся, он! Лишь бы потом не пожалели, что меня не послушались.
– Не пожалеем – уверил Мазур.
– Что ты как баба прямо – сказал Бешенный, - всё ноешь и ноешь!
– Да что с вами говорить! – обиделся Литвин. – Жадность – она губит! А жить хочется – как ни когда!
– Э! Что такое жизнь? – сказал Бешенный.
– Тебе, может, и не надо, а мне пригодиться – огрызнулся Литвин.
– Если мы сперва геологов разденем, - сказал Горелый, - то у нас подвижности не будет. Манёвру, так сказать. Надо сначала манз обезвредить.
– Чего у нас не будет? – полюбопытствовал Федька Грибан.
– Манёвру. На военном языке – не будет свободы передвижения.
– Ты нас, Горелый, учёными словами не засыпай – сказал Мазур. – «Манёвру». Что делать будем? Ливень все следы смоет.
– Да спокуха, - сказал Грибан, - чего ты прям, Ваня, как не родной? Знаем, где они – найдём! Чай, таёжники, а не манзы какие-то там!
– Ну, найдём, - сказал Литвин, - а потом, что?
– Будем кружить, и бить по одному. Нападут – разбежимся в разные стороны. Потом опять соберёмся.
– Геологи услышат.
– Да хрен с ними! Пусть слышат. Куда они от нас денутся. Будем за ними присматривать. Да что с тобой, Литвин? Ты пугливый какой-то стал. Я тебя совсем не узнаю.
Литвин что-то проворчал не разборчивое, а Федька Грибан пояснил:
– Медведь его зимой заломал. Еле живой к Сахалину приполз. Только вот недавно оклемался. Медведя-то мы нашли, убили, а потом пропили и шкуру и мясо на Сахалинском приюте. А вот Литвин какой-то не такой стал.
– Да всё я такой. Я просто умней вас и осторожней.
– Вот с тех пор ты и стал осторожным – сказал Горелый.
– А к осторожным фарт не идёт! – добавил Грибан.
– Посмотрим, какой к вам фарт придёт – пробурчал Литвин.- Ускоглазый.
– Ну что на том и порешим, что делать будем? – спросил Мазур и уточнил – Будем
– Ещё на приюте решили – ворчливо сказал Грибан. – Что пустое-то толочь? Ты лучше, Иван, про Аделаиду свою расскажи.
– Что рассказывать?
– Где ты про неё узнал.
– Это ещё в юности, в каком-то журнале прочитал – лицо Мазура при воспоминание о юности просветлело, перестало быть суровым.
– Какой-то путешественник об Австралии рассказывал – продолжил говорить Мазур, - и картинка там была. А под ней надпись: город Аделаида. Там хорошо. Там всегда лето и дождей почти нет, а с моря прохлада идёт. Ну, земной рай да и только.
– А здесь дождь только усиливается – сказал Горелый.
Промышленники посмотрели на стену дождя, и как-то не верилось, что где-то светит солнце и с моря дует прохладный приятный бриз, а не промозглая противная сырость. К утру дождь кончился. Лес стоял мокрый. Решили никуда не ходить, чтобы не мокнуть, не было такой уж острой необходимости. День прошёл скучно, разве что костёр развели, да горячего поели. И только на следующие утро двинулись искать хунхузов на другую сторону реки. Свежие следы хунхузов нашли только через три дня. После этого исчез куда-то Литвин.
– Ну и чёрт с ним! – в сердцах сказал Мазур. – Будем считать, что свою долю он уже получил.
– Лошадь у геологов сведёт - предположил Бешенный.
– Конечно, сведёт – согласился Мазур. – Да только у геологов, я думаю, путь намечен. И они с него не свернут.
– Добро бы так – сказал Грибан.
ГЛАВА 29. НА ВЫРУЧКУ СОФЬИ ЛЕВИЦКОЙ.
Домбровский, Левицкий и Шинкаренко на следующий день зашли к Крабелю в ресторан «Москва» по его приглашению.
На столе стоял самовар, лежали в корзинках бублики и баранки, колотый сахар, а за столом пили чай вприкуску из блюдец полковник казачьих войск и начальник сыскного отделения Владивостока. За самоваром лежала свёрнутая карта и какой-то листок бумаги.
Вошедшие были несколько ошеломлены. Крабель гостеприимно пригласил их за стол, сидевшие кивнули им.
– Что же, господин Левицкий, спешу вас обрадовать: я выяснил, где ваша сестра. Её похитила банда хунхузов.
С этими словами Крабель развернул карту и ткнул пальцем в точку чуть восточнее Владивостока:
– Вот здесь их лёжка.
– Уссурийский залив? – удивлённо сказал Домбровский.
– Что-то не устраивает? – усмехнулся Крабель.
– Это же корейская деревня – сказал Домбровский.
– Была когда-то. Теперь там хунхузы. Но среди них тоже есть корейцы.
– Это радует – безцветным голосом сказал Домбровский.
Крабель развернул бумагу:
– Вот план деревни. Вот здесь лес. А здесь море. Её держат вот в этом доме, на первом этаже. Слава Богу, здесь нет ни подвалов, ни погребов. Так, что надеюсь условия у Софьи Андреевны приемлемые.