Золото Каддафи
Шрифт:
— А подождать никак нельзя?
— Из того места, где находится груз, его надо вывезти как можно скорее. Иначе туда доберутся другие, плохие ребята, и заберут все себе.
— Много там этого вашего… ценного груза?
— Несколько тонн. Два грузовика.
— Если речь идет о наркотиках или радиоактивных материалах…
— Нет, об этом речь не идет.
Иванов подождал, однако дальнейших пояснений не последовало.
— Далеко надо ехать?
— «Профессор Пименов» доберется до порта не раньше чем через четверо
Иванов сделал глоток минеральной воды:
— И сколько ваше… торговое представительство готово заплатить?
Разумеется, собеседник ждал этого вопроса:
— По пятнадцать тысяч долларов вашим ребятам и двадцать тысяч — вам как старшему.
Михаил Анатольевич подумал ровно столько, сколько было необходимо в такой ситуации, после чего отрицательно покачал головой:
— Нет, наверное, мы откажемся.
— Почему? Денег мало?
— Наоборот. Слишком много.
— Простите?
— Видите ли, если бы вы предложили по пятерке «зеленых» на нос — тогда я еще бы подумал. А так… — Иванов посмотрел собеседнику прямо в глаза. — Большие деньги маленьким людям обычно платят за большой риск. И хватает этих денег потом, как правило, только на похороны.
Настала очередь задуматься Оболенскому:
— Но я ведь вам не свои деньги предлагаю.
— Только не говорите, что у нас очень богатое государство.
— У нас действительно очень богатое государство. И ему очень — очень! нужно, чтобы вы оказали эту небольшую услугу.
— То есть правильно ли я понимаю… — Михаил Анатольевич поднял стакан с минеральной водой, покрутил его и поставил на место. — Правильно ли я вас понял, что родное российское государство очень обидится, если услышит отказ?
— Сами знаете, у нас с вами очень обидчивое государство, — кивнул Оболенский.
Некоторое время мужчины в молчании просидели за столиком.
— Ну, допустим, я соглашусь, — первым нарушил паузу Иванов. — Я соглашусь, а ребята возьмут — и откажутся?
— Надо, чтобы не отказались.
Возражать или спорить, судя по всему, не имело смысла. Африканское солнце неторопливо подбиралось к зениту, и под навес кафе по-хозяйски вползал жаркий воздух.
— Когда вы хотите получить ответ?
— Я совершенно не ограничиваю вас во времени. Подумайте сами, обсудите мое предложение со своими людьми… — Оболенский в очередной раз поправил очки:
— Но в любом случае выехать из Хартума придется сегодня вечером. Не позже двадцати двух ноль-ноль.
— Однако… — невесело улыбнулся Михаил Анатольевич.
— Иначе мы никак не успеваем.
— Кто, простите, не успевает?
— Ах, да, забыл упомянуть… Я поеду вместе с вами, — пояснил Оболенский и не удержался: — Между прочим, за голый оклад. Плюс, наверное,
— Нет, я прямо расплачусь сейчас от нахлынувшего патриотизма… — вздохнул Иванов: — Еще кто-то поедет?
— С нами будет еще один человек.
— Вот уже и «с нами»… — Михаил Анатольевич опять усмехнулся. Видимо, у собеседника с самого начала встречи не было ни малейшего сомнения в том, что его предложение будет принято: — Чем обеспечиваете?
Все-таки приятно иметь дело с профессионалом. Оболенский моментально сообразил, о чем идет речь, и ответил по существу:
— Транспорт. Стрелковое вооружение. Бронежилеты. Средства связи.
Михаил Анатольевич задал еще несколько уточняющих вопросов и, кажется, остался удовлетворен тем, что услышал:
— Подготовьте аптечки на всех — лучше натовского образца. Представляете? Такие…
— Представляю. Будет сделано, товарищ подполковник!
— Воды надо больше. Разлейте во фляги, и так…
— Это само собой.
— Сами собой даже лобковые вши не заводятся, — напомнил Иванов: — Когда мы сможем деньги получить?
— Если хотите — сразу привезу, сегодня. Наличными.
— Да, здорово вас припекло, — посочувствовал Михаил Анатольевич.
— Или можно часть суммы на карточку в Сити-банк перечислить, — блеснул в ответ своей осведомленностью представитель российской военной разведки. — Как это у вас в агентстве принято.
— Вы и номера наших валютных счетов, наверное, знаете?
Оболенский промолчал, давая собеседнику понять, что вопрос совершенно излишен.
— Хорошо. Я подумаю. И посовещаюсь со своими людьми.
— Конечно-конечно, подумайте, посовещайтесь… — Собеседник Михаила Анатольевича поискал глазами официанта. Нашел его в дальнем углу, возле стойки, и что-то громко сказал по-арабски. Потом опять обернулся к Иванову: — Мы будем ждать вас с машиной вон там, за углом. И постарайтесь не опаздывать.
Армянская церковь Святого Григория Просветителя охранялась сегодня усиленными нарядами полиции.
Хотя никогда раньше особой необходимости в этом не возникало — армяне, бежавшие от турецкого геноцида, обосновались в Хартуме с начала прошлого века, и с тех пор община старалась держаться в стороне от любых религиозных или политических конфликтов. К тому же и в самые благополучные времена число ее прихожан едва доходило до полутора тысяч, а теперь даже по воскресеньям на вечернюю литургию приходит всего несколько десятков человек…
Пока у властей не возникало необходимости вмешаться в происходящее. Однако не было никакого сомнения, что от такого большого количества вооруженных людей, собравшихся в этот день перед церковной оградой, можно ожидать чего угодно. Тем более, когда знаешь, что почти все они являются боевиками так называемого арабского ополчения «Джанджавид»…