Золото Маккенны
Шрифт:
Фрэнчи посмотрела на него. Её глаза пылали.
— Глен, я хочу увидеть это золото. Хочу запустить в него руки. Почувствовать его. Набить им дорожные сумки, карманы, всё-всё… Ты хочешь уйти? Уходи. Всё равно Маль-И-Пай не позволит Пелону меня тронуть. Так что со мной всё будет в порядке.
Маккенна сокрушённо покачал головой;
— Конечно же, Маль-И-Пай не позволит Пелону причинить тебе вред. Как и я. Поедем дальше.
Маккенна увидел, как вспыхнули её глазки, когда он сдался. И не смог удержать томной дрожи, когда она потянулась
— Отлично сказано, амиго!
Пелон вылез из-за камня, на котором примостилась парочка.
— Ты сделал правильный выбор. А тебе, чикита, особенное спасибо, — он поклонился Фрэнчи. — У тебя ума больше, чем у твоего приятеля. Ты меня разочаровал, Маккенна.
— Я сам себя разочаровал, — ответил старатель. — Не следовало сводить с тебя глаз. Непростительный промах!
— Верно, — подтвердил бандит.
Они смерили друг друга взглядами.
Наконец Пелон заговорил:
— Давайте вернёмся к костру. Там намного удобнее переносить холод железных кандалов.
Маккенна, который двинулся было к костру, резко остановился.
— Снова кандалы? — спросил он.
— Разумеется, — пожал плечами Пелон. — А что ты предлагаешь?
— Предложения кончились, — процедил Глен. — Если ты нацепишь на меня эти железки, то сам поведёшь отряд. Покажешь им путь до каньона. Отыщешь Потайную Дверь. Спустишься по извилистой тропе. А я больше шага не сделаю.
— Остаётся девушка…
— Именно о ней я и думаю.
— Что же именно?
— О том, как её спасти.
— Как?
— Так, как Кривоух хотел спасти себя.
— Хочешь заключить новую сделку?
— Да. Я доведу тебя до Потайной Двери. Вы дадите нам двух лошадей и винтовку. Золото — вам. А мы уедем по дороге, ведущей к Форту Уингейт.
С минуту Пелон изучал старателя. Потом, словно не веря, потряс головой:
— Хочешь отдать свою долю золота за этого тощего цыплёнка?
— Да.
— Маккенна, дружище, ты просто спятил!
— Нет, не спятил, потому и заключаю сделку.
— Что? Ты считаешь, что я смогу причинить тебе зло? Тебе, который почти что привёл меня к Золотому Каньону?
— Две лошади и ружьё. Когда дойдём до прохода.
— Мы и так его найдём.
— Иди. Ищи.
— Я могу тебя обмануть. Пообещаю сейчас и лошадей, я оружие, а потом не отдам.
— Дашь их утром. Прежде, чем выйдем.
— Но тогда уже я не смогу доверять тебе!
— Придётся.
Огромный апач встал со своего места возле костра и двинулся к ним, а из полутьмы выступил Молодой Микки Тиббс и тоже направился к троице.
— Хорошо, — быстро сказал Пелон. — Договорились. Совершенно не обязательно объяснять всем остальным, не правда ли?
— По крайней мере, до завтрашнего утра. Но тогда ты отдашь ружьё этой ночью.
— Прямо грабёж какой-то…
— Да нет, просто не хочу получать
— Ладно-ладно, договорились. Пошли к огоньку.
Они вернулись к костру, и Пелон приказал Маль-И-Пай отыскать в куче лагерного барахла старый «спенсер» Маккенны. Скво подошла с ружьём к старателю и подала его с кивком:
— Мне приятно это сделать. Ох, уж эти твои голубенькие глазки…
— Что там ещё? — вскинулся Микки, покрепче сжимая кое-как скреплённое ложе винчестера.
— Теперь мы все равны, — сказал Пелон, в свою очередь вскидывая ружьё.
В установившейся тишине Глен Маккенна открыл затвор и проверил, на месте ли патроны. Ни один не пропал. Он вернул затвор на место.
Микки обнажил свой волчий клык.
— Ну, конечно, — прошепелявил он. — А разве я не об этом говорил тогда, в Яки-Хиллз?
— Именно об этом, — буркнул Пелон.
— Один за всех, все за одного, — пробормотал Глен Маккенна. — Прямо-таки «Три мушкетёра»…
Апачский Почтовый Ящик
Ехали уже два часа. Солнце только-только встало над краем каньона. Каньон, точно по легенде, оказался настолько узким, что всадник мог коснуться его стен, просто вытянув руки. С рассветом они увидели в начале тропы долгожданные тыквенные плети, старинные оросительные каналы и полуразрушенные основания древних глинобитных жилищ. И теперь все с нетерпением ждали появления следующего знака: Апачского Почтового Ящика.
Возбуждение нарастало. Дно каньона, неуклонно поднимавшееся вверх, вздыбилось чуть ли не отвесно, и все переглянулись, почувствовав, как затрепетали сердца. Неужели — тот самый «рывок вверх», который, как рассказывал Адамс, делает узенькая тропка, переходя в более широкую дорогу? Неужели сейчас они вырвутся из этой узкой щели и увидят наконец то, что Адамс, Брюер и остальные увидели тридцать три года назад? Усеянный вкраплениями лавы склон с чахлыми сосенками? Землю в каменных морщинах, что похожа на смятую постель? Или же очередной склон, уступы которого поросли медвежьей травой — такой же, как в сотнях и тысячах каньонов в этих землях? Ещё несколько минут, и…
Фрэнчи, по настоянию Маккенны ехавшая вместе с ним в голове отряда, не замечала ничего, кроме дороги. Лицо её раскраснелось, глаза сияли, она прерывисто дышала. Самому Маккенне с каждым очередным шагом вверх по тропе дышать было всё труднее. Но дело тут было совсем не в высоте. Золотая лихорадка — вот что это такое.
Он обернулся, проверяя, в каком порядке едут его спутники. Он прекрасно понимал: чем ближе цель путешествия, тем всё большую уверенность в себе обретает Пелон и может вовсе отказаться от услуг проводника, ссылаясь на собственную память. В легенде всё сказано, зачем тогда нужен Глен Маккенна с его картой? Взглянув наверх и увидев просвет, Маккенна удостоверился: всё так, как объяснял Адамс. Взгляд, брошенный на спутников, лишь на мгновение успокоил шотландца.