Золото Монтесумы
Шрифт:
— Ио, поверь мне, он жив, и я могу это доказать.
— Постойте! Мы же что-то уже слышали об этом? — вступил в разговор Эрик, поправляя лямку рюкзака.
— О чем?
— Ну то, что говорили о Томасе…
— Мы много чего о нем слышали…
— О том, что папа умер? — спросила Иоланда.
— Да. Там было что-то такое… Мне вдруг вспомнилось… — бессвязно бормотал Эрик.
— Похоже, белладонна продолжает действовать, — заключила Иоланда, внимательно осмотрев глаза Эрика. — Или твой
Она разрезала воздух перед собой, словно расчищала себе дорогу в джунглях с помощью мачете. От этих резких жестов ее длинные волосы разметались, а лицо ее под широкими полями стетсона сияло радостным нетерпением.
— Боже, Иоланда, да ты счастлива!
— Пожалуй…
— Я мечтала увидеть тебя в таком состоянии еще с того дня, как ты переехала жить к нам домой.
— Действительно, разве можно называть домом Лонг-Бич, на девяносто девять процентов состоящий из магазинов и киосков, продающих жареных кур в упаковке!
— Я слышала, там еще есть очень хороший книжный магазин, — уязвленно заметила я.
— Я хочу сказать, что Лонг-Бич — город для слабаков. Там только и есть что игроки в бейсбол, яхтсмены и моряки. Ну а твоя матушка шьет мне какое-то нелепое платье подружки невесты, делающее меня похожей на чучело. В общем, нам нужно валить оттуда.
— Куда?
— Куда угодно! В Нью-Йорк, в Сан-Паулу, в Каракас или сюда, в Италию.
— Ты хочешь переехать в Каракас?!
— А почему бы и нет?
— Господи, да помолчите вы! Вы меня просто убиваете, — простонал Эрик.
— Лола, не нужно было тащить с собой твоего грума, — сказала Иоланда, оборачиваясь на Эрика. — Он похож на дохлую крысу.
— Это последствия отравления, сопровождавшегося тяжелыми приступами тошноты, Иоланда, — отвечал Эрик. — Но я все равно благодарен тебе за твою заботу.
— Ты отлично понимаешь, что я имею в виду, и я всегда готова о тебе позаботиться. Но сейчас нужно, чтобы ты держал себя в форме!
— Я еще вот о чем подумала, — попыталась я вернуть разговор в деловое русло. — В церквях обычно много всякой позолоченной утвари. Поэтому ищите золото с красноватым оттенком — это может означать, что мы находимся в церкви, упоминаемой в письме Антонио.
Мы углублялись в город, и по дороге я проводила краткий инструктаж:
— Мы считаем, что золото ацтеков должно иметь красноватый оттенок. Так его описывают конкистадоры. И золото на медальонах тоже с красноватым оттенком.
— Красноватое золото? Понятно. То есть ты хочешь сказать, что в конце концов этим проходимцам и авантюристам достались только дешевые бусы из ракушек. — Иоланда шагала, энергично размахивая руками, как будто толпы туристов и горожан были лианами в джунглях,
Она вела нас прямо к Ватикану, где народу было еще больше. По улицам с проносящимися на бешеной скорости мопедами цокали высокими каблуками роскошно одетые женщины. Мы миновали фонтан Треви, Испанскую лестницу (описанную в поэмах Китса и Шелли) и прошли сквозь Пантеон, полюбовавшись на то, что осталось от фресок Рафаэля. Толпа перемежалась стайками туристов с разным цветом кожи и разрезом глаз. Толчея была невероятная, порой мне казалось, что эти жернова меня просто сотрут в порошок.
Недалеко от папских владений на меня налетела какая-то смуглая запыхавшаяся женщина и, испуганно оглядевшись по сторонам, кинулась к группе туристов. Я невольно проводила ее взглядом, и вдруг меня окатило холодным потом: я увидела лицо Доменико с его резкими чертами, холодными синими глазами и светлыми волосами, его широченные плечи, бычью шею. Прищурив глаза и кого-то выискивая в толпе, он оглянулся, но нас не заметил.
Я тут же опустила голову, облегченно вздохнув, после того как он снова исчез в толпе.
— Что такое? — одновременно спросили Иоланда и Эрик.
— Идемте скорее!
Я схватила их за рукава и чуть ли не силой потащила за собой. Перед нами как раз возник гигантский комплекс Ватикана. Здесь уже просто яблоку некуда было упасть. Я бесцеремонно протиснулась в начало длинной очереди, увлекая друзей ко входу. Мне стало ясно, что всем нам надо поскорее скрыться внутри. Я видела Доменико, Боже, я его видела! Я испуганно озиралась, но в толпе туристов, жаждущих попасть в резиденцию папы Иоанна Павла II, его не было.
— Боже, спаси нас и сохрани!
— Лола, что случилось?
— Марко!
Эрик хлопнул себя по лбу:
— Точно!
— Что? Ты его тоже видел?!
— Нет, но, помнишь, я все пытался что-то вспомнить, связанное с Томасом? В Сиене, точнее, когда мы встретили его в долине Чьяна, Марко упомянул некое доказательство того, что Томас… И оно должно быть в пачке документов, обнаруженных в его рюкзаке. Надо же, мы их даже не просмотрели!
— Какое еще доказательство о судьбе Томаса? — нетерпеливо спросила Иоланда.
— Ах да! — Теперь я вспомнила, как Марко в долине Чьяна потрясал передо мной своим рюкзаком и говорил, что у него там доказательство того, что Томас покончил с собой. — Послушайте, сейчас не время, мы же вот-вот окажемся внутри собора. — Длинная очередь медленно продвигалась вперед, и я напористо навалилась на людей, стоящих передо мной. — Не отставайте, ребята, шевелитесь.
— Так что там о Томасе? — упрямо спросила сестра.
— Да ничего хорошего, Иоланда.