Золото Монтесумы
Шрифт:
— Ну, не обязательно именно в раю, — возразила Иоланда и крепко зажмурилась, вероятно, чтобы сосредоточиться. — Невидимый город… Это же главная задача церкви — невидимое сделать видимым.
— Церкви, — пробормотана я. — Может, речь идет об иконе в невидимом городе.
— Скорее всего, — предположила сестра, — это какой-нибудь собор, часовня, базилика…
— О! Погодите! — Перестав кружить по комнате, Эрик высоко воздел руки. — Все это страшно интересно, но, мне кажется, лучше на время остановиться. Нужно принять снотворное и как следует выспаться…
— Но что за церковь? — не обращая на него внимания, обратилась ко мне Иоланда.
—
— Послушайте, я серьезно! — заявил Эрик.
— «Невидим третий град — он сокрыт в камне», — процитировала Иоланда. — «Найдя в нем термы, ты яблоко любви сожги»… Хорошо, значит, мы ищем церковь, но что это за камень?
— Не знаю, — ответила я. — А если термы — это всего лишь купель для крещения?
— Может быть…
— И мы уже знаем, что такое «яблоко любви» и как проявляется его гнев, так что об этом можно и не думать.
— Хорошо. Значит, ты готова идти, Лола? Ты, кажется, достаточно окрепла, и мне не терпится заняться делом. До чертиков надоело торчать в квартире…
— Только мне нужно принять несколько таблеток аспирина. И еще, ты не одолжишь мне какие-нибудь джинсы и рубашку?
— Конечно… Ой, смотри! Кажется, у Гомары удар!
— Черт побери!
Мы уставились на Эрика. Пугающе бледный, с искаженным от волнения лицом, он заговорил с нами, лихорадочно блестя глазами:
— Постойте, не торопитесь. Я должен сказать, что в принципе согласен. Хочу ли скакать от радости вокруг груды золота, которое спасу от песков забвения? Да! Желаю ли я, чтобы мои коллеги лопнули от зависти, потому что моя физиономия появится на обложке журнала «Нэшнл джиографик»? Еще бы! Но если речь идет о том, что при этом можно ненароком слегка обжечь задницу, вступить в схватку с наемными убийцами или снова пережить страх за жизнь своей невесты и за свою, кстати, тоже, тогда меня действительно хватит удар — и я не шучу, девочки!
Но мы не вняли его предостережению.
— Но, Эрик, мы уже не можем остановиться! — простонала моя сестра. — Хотя, должна признать, ты говоришь дело. Я имею в виду первую часть твоего выступления. Найти золото Монтесумы? Круто! Это еще никому не удавалось, верно? А как же мы это сделаем? И воспользуемся старыми подсказками, оставленными нам средневековым хитрецом, и с их помощью найдем еще один маленький золотой медальончик в какой-то церкви в городе, который битком набит этими полными золота церквушками? И при этом мы должны лелеять в душе надежду на то, что не угодим в очередную коварную ловушку и не столкнемся нос к носу с какой-нибудь конкурирующей бандой?
— Все именно так.
Иоланда быстро подошла к бюро, на котором оставила свой стетсон.
Не сводя глаз с Эрика, она надела шляпу, не забыв лихо сдвинуть ее набекрень.
— Смотри, Гомара! Я была проводником экспедиции из двадцати восьми лингвистов. Я вела их через малярийные болота Гватемалы, где не было ни дорог, ни тропинок, ровным счетом ничего, где я ориентировалась только по запаху эвкалиптов, и все-таки я нашла им единственного оставшегося человека, еще что-то говорившего на языке ксинка! А однажды меня подрядили на поиски племени диких пигмеев, которых не видел ни один испаноговорящий! И я целых шестнадцать дней пробиралась по тропическому лесу с его совсем уж одичавшим зверьем и с тучами москитов, искусавших меня почти до эпилепсии, прежде чем нашла этих
Когда не подействовал и этот пассионарный призыв, она вскричала:
— Отлично! Лола, у тебя есть руки, у меня — ноги!
— Идет!
И началась настоящая схватка. У Эрика не было ни малейшего шанса устоять перед двумя дочерьми де ла Росы.
В конце концов с помощью поцелуев, объятий, угроз Иоланды и моих пылких заверений в любви нам удалось уговорить Эрика, чтобы он позволил мне выйти из квартиры. Вскоре мы, возбужденные, ворвались, а точнее, движимые энтузиазмом, вступили в огромное скопление церквей Вечного города, несомненно, созданного во славу Господа и искусства. Однако сейчас, оглядываясь назад, я хотела бы никогда его не видеть, ничего о нем не слышать, а тем более — не ступать в него ногой.
Глава 35
Раннее утреннее солнышко сияло на небосводе, как драгоценный камень из сокровищницы Ватикана, когда мы вошли в Рим. Несколько столетий назад где-то в нем Антонио задумал убийство Козимо I, устраивал свои западни и ловушки. Но с тех пор многое в нем изменилось, а потому, возможно, ключ, спрятанный здесь Антонио, никогда уже не найти.
— В городе тридцать восемь соборов, и большинство из них за последние два столетия были перестроены с благословения пап! Не так уж много шансов найти то, что мы ищем, — с некоторым пессимизмом заметила Иоланда, когда мы все-таки решились заняться осмотром всех до единой церквей этого Града Божия. Мы только что вышли из собора Святого Петра в целях, где, кроме поразительной фрески Микеланджело «Моисей», не оказалось ничего для нас важного. Теперь мы стояли на пороге серьезного испытания. Нам предстояло провести изыскания среди бесконечного количества произведений искусства в Ватикане и, разумеется, обследовать базилику Святого Петра. — Хотя для меня главное — найти могилу отца, а это все так, мимоходом. Я вот думаю: а если Морено не врет? Что, если и вправду отец здесь?..
— Я же сказала, что Томас действительно находится в Италии! — отвечала я.
— Понимаешь, мне всегда казалось странным, что мы так и не нашли в джунглях его могилу. И я подумала, может, он действительно улетел в Италию, попал в какой-нибудь переплет и не смог со мной связаться. Как однажды, когда он позвонил мне среди ночи из Сахары, а я даже не знала, что он уехал! Я спросонья спрашиваю: «Где ты, черт возьми?» А он говорит, что ищет в пустыне диадему VI века, принадлежавшую какой-то ливийской принцессе Бадар аль-Будур. Но поднялась песчаная буря, его занесло почти по шею, и он едва не умер. Может, и здесь случилось что-то подобное. Только на этот раз ему не удалось выкрутиться.
— Нет, это не тот случай…
— Лучше не уверяй меня, что папа жив. Ты хоть понимаешь, глупышка, что это означает, если он действительно не умер? Если он жив и до сих пор не показался мне на глаза, значит, он меня покинул, бросил! — Несмотря на грустную тему, Иоланда была необыкновенно весела и оживленна. Хлопнув меня по спине, она сокрушенно изрекла: — А старик обещал, что никогда не покинет меня в беде!
Я нервно одернула на себе красную нейлоновую блузку сестры.