Золото. Назад в СССР 3
Шрифт:
А так четвертое ноября — это будет праздник для олигархов и бюрократии, с помощью которого они будут тешить сами себя, тем, что они типа едины с народом.
День национального единства звучит скорее как издевка: единство Чубайса и ему подобным с бабушкой с очень скромной пенсией из Кемеровской области?
Если бы оставили седьмое ноября — реальный день национального единства, то будут недовольны олигархи, будет недовольна «илита».
Но всем не угодишь. Не сделаешь же им день олигарха и чиновника. создать отдельный
Ведь именно седьмое ноября большинство людей воспринимают как подлинный день национального единства. Хотя это, по сути, политический праздник.
Сколько бы не дрессировали людей постсоветские медиа в сознании большинства думающих людей это дата означает переход от сословного общества к обществу бесклассовому, основанному на равенстве всех перед законом.
День отмены денежной иерархии, существовавшей в Российской Империи до 1917 года.
Все дело в том, что толстый кошелек, как у Карабаса Барабаса, перестал быть гарантией дополнительных прав. Дворяне и богатеи больше не могли смотреть свысока на других людей и иждивенствовать.
И вот это уже сидит у людей в подкорке и никакими новыми праздниками этого не выбить.
— Ладно, ладно. Согласен, Я, видишь, уже за свои действия ответил. И еще буду отвечать, отсиживать. Я не жалуюсь, — мой сосед быстро понял, что жалостью меня не взять, — так что та насчет фишки? Как долго ты планируешь тут оставаться.
— В течении нескольких ближайших дней здесь должны будут проходить оленеводы. Обратимся к ним за помощью, потом пойдем вместе с ними.
— Куда?
— Сначала на стоянку экспедиции, потом уже в Поселок.
— Хорошо, что придут оленеводы, нам бы лошадей.
— Не тешь себя иллюзиями, здесь почти нет лошадей. Местные на оленях ездят.
— Эх жаль, ну тогда хотя бы собак и собачьи упряжки. Снег же выпадет, неохота пешкодралом топать.
— Латкин, ты меня извини, но твоя наглость переходит все границы. — я дружелюбно посмеялся, — ты хочешь чтобы тебя поили, кормили. Так тебе еще и собак подавай? Такси не желаешь?
— Не, наши люди в булошную на такси не ездят.
— Имей совесть, позавчера у тебя была воздушная диета, а еще ранее балансовая.
— Всё-всё, прости. Вопрос с ездовыми собаками снят. А кому нужна помощь?
Я вкратце не вдаваясь в подробности рассказал, что в геологи в лагере ждут меня и оленеводов. Я сообщил, что ему придется идти с нами, если он не хочет оставаться тут в одиночестве до конца зимы.
Латкин выслушал, не стал возражать, расспрашивать детали и попросился приготовить ужин.
— Все понятно, давай я приготовлю ужин. Я умею готовить изумительную перловую кашу. Насколько я видел у тебя есть крупа. Правда у нас нет масла или жира. Но это не беда.
— Почему нет? Во-первых этого добра есть
— Сало? — он засиял, его глаза округлились, а лицо просветлело, — у тебя есть сало? Обалдеть!
— Есть немного, — я улыбнулся ему в ответ.
— Боже мой! Я даже не мечтал попробовать сала до возвращения в Москву. Тогда, я сделаю кашу со шкварками. Можно?
Я кивнул
— Еще лучка бы, но я понимаю, что это фантастика, откуда здесь лучок?
— Да не скажи, — я извлек железную баночку в которой у меня хранилась сушеная зелень.
В здешних местах в сезон дикий лук рос в изобилии, и если я находился в партии, то обязательно собирал его.
Еще с детства из прочитанных романов и рассказов про Скотта и Амундсена все мы помнили, что у матросов, уходящих в дальние походы часто развивалась цинга.
У людей выпадали зубы и волосы, кровоточили десны, возникали страшные боли в мышцах, опухали ноги, появлялись трупные пятна на теле.
От цинги страдали не только моряки. Первые поселенцы из России Якутского острога начали болеть цингой, покорители Камчатки и Чукотки страдали от отсутствия витаминов.
Лук, чеснок, картофельный сок первое средство от цинги
Путешественники, отправляясь в северные края, всегда запасались луком, а те, кто этого не делал, часто погибали от цинги и других болезней.
Лук помогал людям пережившим блокаду Ленинграда. Говорят, что еще помогала кислая капуста.
В здешних местах в сезон дикий лук рос в изобилии, и, если я находился в партии, то обязательно собирал его.
Несмотря на то, что нас обеспечивали аскорбиновой кислотой, пришедшей на смену луку в борьбе с цингой.
— Вот это да! — воскликнул Латкин, — я кажется попал в сказку. Как думаешь, лучше использовать вчерашнюю воду из снега или будем растапливать принесенный лед?
— Давай оставим вчерашнюю воду для умывания, а готовить и пить будем ту которую притащили.
— Есть, товарищ геолог! Так и поступим.
Латкин взялся за готовку напевая какую-то песенку про шкварки. Что-то про: «журчание на сковородке шкварок, судьбы немеряный подарок».
Мне даже показалось, что он на ходу придумывал слова и у него это стихоплетство неплохо получалось.
Сразу было видно, что в поварском деле Латкин знал толк.
Его действия были четкими и уверенными. Можно было бы предположить, что он проработал в ресторане, если бы я не знал, что он инженер-станкостроитель.
Растопив воду на печи и вскипятив ее, он засыпал туда крупу. Взяв немного сухого лука — не больше трех щепоток, он обдал его кипятком и оставил в воде.
Потом он ловко нарезал мелкие брусочки сала, бросил их на раскаленную сковороду. Наш ветхий «Приют диссидента» наполнился божественными ароматами жарящихся и шипящих шкварок.