Золото. Назад в СССР 3
Шрифт:
Латкин произнес бессмертную фразу из «Двенадцати стульев» с таким эмоциональным выражением, что я невольно рассмеялся.
— Вставай, будем завтракать, строить планы и думать.
Он продолжал сидеть и начал тереть свои плечи ладонями.
— Брр, какое прохладное утро, — он продолжал сидеть и начал тереть свои плечи ладонями, — какие планы будем строить?
— Нам нужно понять, как затащить в балок дрова. Если так пойдет, то без топлива мы тут через сутки просто задубеем.
Я сидел на корточках перед
Латкин кивнул, встал и посмотрел в щель точно так же, как я.
— Вижу, вот она лежит. Встала, скалится и рычит. Я тебе голову прострелю, дай только срок.
Весь последующий день и вечер мы искали решение, обсуждали, вели наблюдение, рисовали схемы и готовились к вылазке наружу, назначенной на завтрашнее утро.
Распределили роли и даже провели небольшую тренировку внутри балка.
За время наблюдения мы насчитали еще четыре волка снаружи на разном удалении от балка. Это внушало надежду, что мы сумеем благополучно претворить свой план в жизнь.
Ночью даже не было слышно воя, но на следующее утро мы обнаружили тех же волков, что видели вчера на своих местах.
Позавтракав, я с Латкиным стали готовится к выходу наружу.
Глава 17
Распределили роли и даже провели небольшую тренировку внутри балка.
За время наблюдения мы насчитали еще четыре волка снаружи на разном удалении от балка. Это внушало надежду, что мы сумеем благополучно претворить свой план в жизнь.
Ночью даже не было слышно воя, но на следующее утро мы обнаружили тех же волков, что видели вчера на своих местах.
Волки в том же количестве, что и вчера выжидали нас — свою добычу. Они даже не поменяли месторасположение. Ветер снова сдул вчерашний снег.
Мы по прежнему не знали сколько их снаружи.
Посредине комнаты стояли нары, поставленные друг на друга. Конечно, в случае крайней необходимости мы могли бы спалить и их, но вряд ли бы их хватило надолго.
Точно над нарами располагался разобранный деревянный потолок, через который мы должны были выбраться наружу.
Ведь нам повезло, поверхность кровли была сделана из тонкого жестяного листа. Хотя под ним находилось три слоя двухдюймовых досок с ватным утеплителем.
С самого начала мы решили, что лучшим местом для контроля окружающей обстановки была крыша балка. Но нужно на нее взобраться.
Для этого нужно было прорезать, а точнее пробить топором два перпендикулярных разреза достаточной длины, затем отогнуть образовавшийся жестяной угол и вылезти через него на крышу.
Дело в том, что после бурных обсуждений мы отказались от идеи затаскивать дрова через дверь. Ограниченное количество патронов и превосходящая численность стаи не позволяли гарантировать нашу безопасность
Мы
Простота плана позволяла вносить корректировки по ходу дела.
Так как штабели дров были уложены по самую кровлю, то нам нужно было закидать в образовавшийся треугольный проем максимально возможное количество дров.
Отогнутый лист стал бы служить дополнительной защитой от нападения со стороны, противоположной поленнице с дровяными штабелями.
Моя задача состояла в том, чтобы отстреливать из ружья приближающихся хищников. Латкина же должен был не слезая с крыши закинуть внутрь балка, через образовавшийся «люк» максимальной возможное количество дров.
Если придется, то любой из нас должен был вооружится самодельными дубиной или пикой и, практически, вступить, в рукопашную с волками.
Поначалу, зная, что волки не любят дым и бояться огня, мы хотели использовать дымящиеся или еще лучше горящие головешки, но отказались от этой идеи из-за большой мороки.
А еще из-за и риска устроить пожар в кровельном перекрытии. Потому что роль внутреннего утеплителя выполняла вата и потрескавшиеся оленьи шкуры с шерстью, ссохшиеся до состояния пергамента.
Позавтракав, я с Латкиным стали готовится к выходу наружу. С утра мое плечо продолжало саднить, а на месте удара появился здоровенный синяк. Но сейчас, я совсем перестал чувствовать боль.
В моих руках была увесистая дубина из ножки стола, ружье перекинутое через плечо, а на поясе висел геологический молоток.
У Латкина же топор был заткнут за ремень, а некое подобие пики или скорее короткого копья из древка лопаты и привязанного к нему ножа стоял поодаль прислоненный к нарам
— Ну с Богом, — я не стал стесняться и перекрестился. Латкин не обратил ни малейшего внимания на мой жесть.
— Ни пуха, нам ни пера!
— Поехали! — сказал я подражая Юрию Гагарину.
Андрей посмотрел на меня, поплевал на ладони, взял древко топора и нанес размашистый удар снизу вверх. К нашему удовольствию лезвие разрезало в жесть, словно консервную банку.
Несколько последующих ударов распороли шов нужной длины. Латкин поменял положение и теперь разрезал кровлю перпендикулярно, под прямым углом.
Стоял жуткий грохот на всю округу, который уже наверняка потревожил стаю. Но вряд ли звук ударов испугает или заставит уйти стаю.
Наконец Латкин закончил. Он тут же уступил мне место. Я моментально взобрался на нары, отогнул вверх «треугольник» выставил вверх ружье и высунулся из нашего укрытия.
Латкин выложил из балка дубину к моим ногам.