Золото. Назад в СССР 3
Шрифт:
Они считали эту землю своей по праву, ходили по этому месту то ли на базар, то ли на работу до нашего появления. На наши замечания бросали взгляды — иногда насмешливые, а иногда гневные.
Они совсем не чувствовали уважения к нашему труду и величайшим археологическим находкам. А Латкин разложил перед ними, какую-то древнюю одежду прямо на земле.
Не знаю почему, мне захотелось украсть часть найденного золота. Быть может потому что я понимал, что если этого не сделаю я, то это непременно сделают
А может потому что местные считали археологию никчемной, мешающей жизни наукой и обесценивали все наши усилия и недели проведенные под палящим солнцем.
Ведь зачем копаться в мертвом прошлом, которое ничего не изменит в дне сегодняшнем? Надо дышать и существовать не прожитым кем-то давно в древности, а жить настоящим.
От этих мыслей веяло холодом и сыростью. А на фоне играла скрипка, какой-то ноющей мелодией.
Я проснулся с щемящим чувством, что зря украл древнее золото.
Мне было холодно и неуютно. Я раскрыл глаза и увидел, что дрова в печи погасли. А на дворе уже рассвело.
Дверь в балок была приоткрыта, колебалась ветром то приоткрываясь, то закрываясь, и стукаясь засовом о дверной проем.
Черт, что за хрень? Я посмотрел на нары Латкина. Его там не было. Он наверно пошел «до ветра» и опрометчиво не прикрыл за собой дверь.
Я попытался привстать, чтобы посмотреть сколько времени на часах, которые вчера оставил на столе. Боль снова стрелой пронзила ногу, которая казалось бы успокоилась и перестала болеть.
Часов на столе не оказалось. Едрен-батон. В этой утренней картине, что-то было не так. Я все таки сумел присесть и стал внимательно осматривать внутреннее помещение балка…
От автора:
Пока ожидаете проду, то можно почитать другую мою серию про попаданца в прошлое в СССР, в тело молодого спасателя в тысяча девятьсот восьмидесятый год. Настоящий Спасатель. Назад в СССР.
Глава 19
Мне было холодно и неуютно. Я раскрыл глаза и увидел, что дрова в печи погасли. А на дворе уже рассвело.
Черт, что за хрень? Я посмотрел на нары Латкина. Его там не было. Он наверно пошел «до ветра» и опрометчиво не прикрыл дверь.
Я попытался привстать, чтобы посмотреть сколько времени на часах, которые вчера оставил на столе. Боль снова стрелой пронзила ногу, которая казалось бы успокоилась и перестала болеть.
Часов на столе не оказалось. Едрен-батон. В этой утренней картине, что-то было не так. Я все таки сумел присесть и стал внимательно осматривать внутреннее помещение балка…
Это уже интересно. На полу были раскиданы некоторые мои вещи. Так вот к чему снился этот странный
Ночью у меня был жар и мое сознание пыталось меня взбодрить и разбудить.
Я спустил на пол ноги с топчана и попробовал наступить на больную ногу. Поначалу ступню пронзила боль, но застыв в подобном положении я немного подождал, пока не привык.
Наступать я мог, но сильно хромал. Я осморел масштабы бедствия.
Неужели он взял вещи и ушел? Придурок. Куда он пойдет, искать своей смерти? Как в фильме «Смерть среди айсбергов», только с местной спецификой? Смерть среди сопок?
Кажется, что этот неблагодарный дурень забрал все мои запасы еды. Моего рюкзака нигде не было видно. Гнев охватил меня, как он мог так поступить?
Судя по всему он пытался натянуть мои ботинки, но они на него не налезли.
Латкин был худее, но выше меня и его стопы были больше.
Он забрал мой нож, бинокль, компас, карты. Часть одежды, посуду.
Боялся, что если придут оленеводы, и мы вернемся в поселок, то ему придется сдать мешок с золотом?
Похоже на то. Но разве оно стоили того риска, на который он пошел. Вовсе нет, это было глупо.
А вообще он поступил по свински. Забрать себе всю еду необходимое для выживания, означало одно — его не заботила моя жизнь. Оставил на произвол судьбы.
Вероятно он рассчитывал на то, что меня найдут оленеводы. Но ведь ни он ни я не знали наверняка когда они придут.
Он прекрасно осозновал, что кроме меня в помощи нуждаются люди в геологическом лагере.
У меня было два выхода: оставаться ждать оленеводов или начать преследование.
Выходит он жил по тюремному принципу человек человеку волк. Все знают эту древнеримскую поговорку. Homo homini lupus est. Римские рабы господам, рабы рабам, господа рабам — все волки.
Выходит народ сильно ошибался, когда со школьной скамьи заучивал максиму о том, что человек — это звучит гордо? Ведь теперь такой принцип должен был стать основой нашей советской морали, в отличие от господствующего с рабовладельческих времен принципа «человек человеку волк».
Как-то мой институтский приятель, тот самый Ваня Гранин, который стал матерым картежником убеждал меня, что выражение «человек человеку волк» у древних римлян несло положительный смысл.
Ведь в своих исторических летописях Плиния рассказали легенду, как некая волчица выкормила своим молоком на Капитолийском холме двух младенцев близнецов — Ромула и Рема.
Они были потомками Энея, их желали убить, но они выжили благодаря волчьей заботе и основали город
Так возник могучий Рим. И, если бы римляне вели себя, не как волки, а как стая грызущихся псов, то вряд ли Римская Империя достигла таких вершин.