Золотое царство
Шрифт:
— Помогите! — снова донеслось из крынки. Только сейчас Витомысл вспомнил о коте и, ругнувшись, бросился его оттуда доставать. Оказалось это занятием не из легких: как кот умудрился просунуть голову в узкое горлышко — было загадкой. Вертодуб, видя, как товарищ хлопочет, не находя способа вызволить несчастного Баяна, только рукой махнул:
— Эх ты! Дай-ка его мне!
Витомысл не стал спорить и молча уступил Вертодубу право на битву с крынкой. Тот, недолго думая, ухватил двумя руками и кота и крынку и, испросив разрешения у хозяев, слегка приложил крынку о край
— Тебя не хватало! — рявкнул стрелок, тщетно пытаясь оторвать кота от своей шеи. — А ну пошел вон!
— Не пойду, — выл кот, обливаясь слезами, — там страшно!
— Страшно — не лезь больше куда ни попадя, — увещевал его Витомысл, — а на Андрея-то ты зачем залез?
— Для безопасности, — буркнул кот и покрепче обнял стрелка за шею. — Не слезу, пока из лесу не выйдем.
И он закрыл глаза. Андрей попробовал было что-то возразить, но понял, что это бесполезно, и смирился.
— Отсюда до логовища змеиного два дня пути, так? — спросил Вертодуб.
— Так, милок, так, — сказал старик и толкнул жену в бок: — Так ведь?
— Да, — кивнула старуха, — только не грех бы рассказать молодцам, какой дорогой идти да где ночь коротать.
— Это дело, — одобрил старичок, — тебе и рассказывать.
— А пойдете вы, сынки, — начала старуха, — все лесом да лесом, верст пять али шесть. После лес-то кончится, пойдут поля да степи, конца-края им не видно. Там уж вы, милые, поспешайте — к вечеру надо добраться вам до сторожки деда Троегора, а живет он больно уж далече. Бобылем век коротает, ни жены, ни детей — никого нет, пес да коровок пара — вот и вся его семья, все хозяйство, значит. У него и заночуете, да еще передадите, слышь, гостинец от нас — корзину с ягодами лесными, вот уж он обрадуется. А поутру, как встанете, испросите у Троегора дорожку к самому ко змеиному логовищу. Он вам и покажет тропинку нужную. Вот по ней и ступайте, да только останавливаться не вздумайте — до самой пещеры змеиной не будет нигде жилья ни человеческого, ни звериного. Через степь да лес, через три реки да одну гору дорога вас проведет. А уж как с горы спуститесь, то увидите пещеру глубокую. Там и живет змей о двенадцати головах.
Старуха замолчала, пытливо посматривая на гостей — не испугаются ли? Но испугался один только кот, еще крепче вцепился в Андрея и что-то тихо бурчал под нос.
— Спасибо вам, добрые хозяева, — поклонился Вертодуб в пояс. Поклонились и Витомысл с Андреем. Баян, не ожидавший такого от стрелка, кубарем скатился на пол.
— В дорогу, сынки, — махнул старик рукой, — не теряйте зря времени, спешить надобно.
Старуха протянула большую корзину, завязанную белым платком:
— А вот и гостинец для Троегора.
— Спасибо, — еще раз поклонился Витомысл и взял корзину.
Молодцы попрощались с лесавками и, снова поблагодарив, вышли вон со двора. Путь предстоял неблизкий, солнце уже успело подняться довольно высоко, а сколько перст надо было отмахать до деда Троегора, никто толком не знал. Тропинка, начинающаяся
— Замолчишь ты или нет? — взмолился наконец стрелок, — Сколько же можно ныть? Где я сейчас еду достану? Мы же завтракали недавно!
— Ага, недавно, — нудным голосом бурчал кот, — поднялись ни свет ни заря да скушали по ложке каши!
— Ты один полную крынку молока выпил, — увещевал стрелок, — чего тебе еще надо?
— Крынку! — возмутился кот, — Да я же от нее и пострадал безмерно! У меня теперь от таких переживаний аппетит пропасть может!
— Это хорошо бы, — вздохнул Андрей.
Кот, измерив его негодующим взглядом, продолжил:
— Из родного дома забрали бедного котика! Разобидели да умучили, голодом изморили, жаждой истомили! Ой, увижу ли я еще родную свою сторонушку, покушаю ли я еще когда досыта! Увели меня злые люди во чужую сторонушку, душу они из меня вынули, в землю зарыли заживо!
— Слушай, — с тихой яростью прошипел стрелок, — ты что несешь? Кто тебя забирал? Ты сам пойти согласился!
— Да, согласился, — слезливо протянул Баян, — а знал ли я разве, что придется мне переносить такие тяготы да невзгоды?
— Какие еще тяготы?! Ты почему во дворце у Кусмана не остался?
— А что я там забыл? — махнул лапой кот. — Живут бедно, кушают плохо. Конечно, на такое царство любой напасть горазд!
— Тьфу на тебя! — окончательно разозлился стрелок и решил больше с котом не связываться — пущай себе говорит что хочет.
Баян же, убедившись в черствости Андрея, прошмыгнул вперед к Витомыслу и начал жаловаться уже ему. Витомысл слабо застонал и едва поборол искушение удушить проклятого кота.
— Не кормят, не поят, — выл Баян, — обижают!
— Слушай, — догнал стрелок Вертодуба, — что-то он совсем нынче разошелся, никак и в самом деле так на него крынка подействовала. Тебя он вроде больше слушается, будь другом, сделай ему внушение.
— Угу, — кивнул Вертодуб и вдруг, остановившись, рявкнул так, что с деревьев посыпались сучья и шишки: — Баян!
Кот от неожиданности так и плюхнулся навзничь, не зная, откуда ждать беды.
— Баян, — продолжил Вертодуб уже чуть потише, — если ты еще раз пикнешь или начнешь жаловаться — я тебе все уши оборву, так и знай.
— Понял, — быстро сказал кот и, понурив голову, поплелся следом за Андреем.
Лес и в самом деле протянулся на шесть верст, высокие сосны сменялись разлапистыми елками, встречались и величавые дубы, вершины которых терялись где-то у самого солнца. Приходилось шагать и через небольшие болотца, заросшие телорезом и осокой. Словно языки пламени торчали рыжие головки стрелицы. Вертодуб смело шагал по кочкам, Андрей то и дело хватался за стволы тощих осинок. Тяжко вздыхал кот, проваливаясь в болото по самое брюхо, но помощи просить не решался, опасаясь гнева Вертодуба.