Золотое царство
Шрифт:
— Да как его решишь, — вздохнул Витомысл, — коли лодка дырявая!
— А вот как, — неопределенно проговорил Вертодуб, озираясь. — Эй, Андрейка, нет ли у тебя какого куска тряпки?
— Ие-а, — отозвался задремавший было стрелок, — у меня нет. А вот у него, — тут он показал рукой на шевелящийся живот Витомысла, — всякого добра невпроворот. Я его добро покидал к себе в мешок, а чего там, как — не разобрал. Глянь, коли хочешь.
— Угу, — кивнул Вертодуб и взял мешок из рук Андрея. Долго он там копошился, извлекая на свет самые различные вещи, зашиб руку о злополучное точило и наконец на самом дне обнаружил старый промасленный платок. Совершенно непонятно, зачем понадобился коту этог кусок грязной тряпки, хранящий следы дегтя, свиного жира и воска, однако платок оказался как нельзя кстати.
— Давно бы так! — улыбаясь, сказал он и гордо посмотрел на товарищей — оценили ли?
Товарищи оценили, однако не так, как хотелось того Вертодубу. Стрелок просто одобрительно ему улыбнулся, Витомысл причмокнул языком и покачал головой. Про кота и говорить нечего было — дрых он под рубахой у Витомысла, аки страшный зверь сурок.
После того как Вертодуб решил проблему протекающей лодки, плыть стало сразу как-то веселее и, главное, спокойнее. Стрелок неспешно греб, думая о чем — то далеком, Витомысл что-то насвистывал, поглядывая по сторонам. Вертодуб, опасливо косясь на живот Витомысла, достал из-за пазухи неведомо откуда взявшуюся там корочку хлеба и начал ее с удовольствием жевать. Так прошел час, за ним другой. Стрелка на веслах подменил Витомысл, Витомысла — Вертодуб. Постепенно стали сгущаться сумерки, белая мгла рассеялась, и сияла над рекой, отражаясь в спокойной воде, ясная луна. Звезды медленно зажигались в небе одна за другой, задул резкий ветер, пригоршнями бросающий холодный и мокрый снег. И не успел еще стрелок решить в уме сложный вопрос — а опасен ли в этих краях черный всадник Темнополк, как вдали показались белые стены Снежети.
— Глядите-ка! — воскликнул Андрей, вскакивая на ноги. — Неужто добрались? Это и вправду Снежеть?
— Снежеть и есть, — подтвердил всезнающий Вертодуб, — приехали, братцы.
— Не приехали, а приплыли, — противным голосом поправил его кот, выбираясь из-под рубахи. — Стоило ли из-за того будить? Ну вас!
Лодка тем временем ткнулась носом в песок. Вертодуб выбрался первым и еще посетовал сам на себя — нет бы пройти аккурат до причала, всего-то каких-нибудь десять саженей! Там бы и лодку пристроили, да и разузнали бы обстановку у тамошних работничков. С другой стороны, рассудил он, лучше уж без лишнего шума войти в город, прикинувшись мирными рыбаками, у которых нет лишних монет для портовых пошлин. Правда, непонятно, как быть с лодкой, ну да об этом после уж как-нибудь, а покуда надобно идти и искать ночлег.
— Ну что, мужики, — обернулся Вертодуб к «товарищам, — все ли? Никого не забыли?
— Все, — вздохнул стрелок, до последнего надеющийся, что кота Баяна удастся где-нибудь позабыть. Однако надежды его, как всегда, не оправдались, потому как кот нашел в лице Витомысла сочувствующего и теперь ни на шаг от него не отходил.
Через городскую охрану молодцы прошли довольно спокойно, стражники на воротах спросили только, за какой надобностью путники прибыли в Снежеть. Вертодуб ответил за всех, назвавшись рыбаками, спросил еще, есть ли где постоялый двор и где достать хороших снастей. Стражники объяснили обстоятельно, один даже начертил на бересте план города, причем до того загадочно, что ничего нельзя было разобрать. Молодцы поблагодарили дружелюбных стражей, низко поклонились и чинно вошли в город.
Крепость Снежеть с первого взгляда не понравилась стрелку. Ему, выросшему в Золотом царстве, чудно было видеть ровные улицы, аккуратно вымощенные белым камнем, высокие дома, тоже из белого камня и все на один лад. Нет, в царстве правителя Кусмана все было совершенно не так — улицы хоть и чистые, но беспорядочно разбросанные по всему городу, да так, что некоторые суеверные граждане считали, будто улицы и переулки время от времени сами меняют свое месторасположение. Дома тоже не отличались однообразием — строили их с задумкой, порой такой, что сами потом приходили в недоумение — это как же такое можно было удумать? Колонны спереди, колонны сбоку, даже на покатой крыше и то порой ютилась пара-тройка колонн. Окна узорчатые на солнце
— Скучный город, — вздохнул Вертодуб, грустно глядя на очередную вывеску трактира, ничем не отличающуюся от двенадцати предыдущих, встреченных ими, — то ли дело у нас, братцы! Каждый кабак — целое событие, и не знаешь, напоят тебя или по голове кувшином треснут. Я, помнится, опосля похода в один кабачок неделю в лежку лежал — до того пиво крепкое было! Потом уж узнал, что в него хозяин подмешивал, с тех пор туда ни ногой. А тут? Тьфу ты…
— Посмотреть не на что, — согласился стрелок, — а я-то, дурак, сказок про Снежеть наслушался, думал — тут не жизнь, а малина. И вот на тебе…
— Скукота! — присовокупил Витомысл, и на этом дискуссия окончилась, потому как молчавший до сих пор Баян подал голос:
— Кушать хочу!
— Нечего кушать, — сурово ответствовал Вертодуб, — вся еда в лодке осталась, я давеча специально выложил нам ее беречь надобно!
— Вон, — кот кивнул мордой на трактир, — туда! Там покушать дадут!
— Не дадут, — усмехнулся стрелок, — у нас денег нет тутошних. Наше серебро в здешних местах не жалуют.
— Значит, кушать не будем? — ужаснулся кот. — Значит, голодать будем?
— Будем, — подтвердил Андрей, — тебе оно даже полезно — эвон ты какой пухлый!
Кот оскорбился и состроил такую ужасную рожу, что стрелка даже передернуло.
— Хватит тебе, — проговорил он с отвращением, — чего корчишься?
— Кушать не дают, — капризно заявил Баян и вдруг издал радостный вопль. Видимо, ему в голову пришла до того замечательная идея, что устоять на ногах не было никакой мочи. И кот пустился в пляс. Выглядело это, надо сказать, довольно странно, а все потому, что Баян был поперек себя шире. Будто бы мохнатый мячик катался по земле, периодически грузно подпрыгивая и шлепаясь прямо на землю толстым животом. — Придумал! — наконец проорал кот. — Андрейка! Развязывай мешок!
— Это еще зачем? — нахмурился стрелок, которого радость кота совершенно не задела. — Там еды нет.
— Есть там еда! — вопил Баян, прыгая. — То есть нет! То есть она есть!
— Так есть или нет, — разозлился Андрей, — говори толком!
— Есть! Монеты есть тутошние, в узелке завязанные!
— Да откуда же им у тебя взяться, — усомнился Вертодуб, — ты, чай, тут и не был никогда.
— Я-то не был, — заявил кот, — а Яга моя была, и не раз. Она, вишь, путешествовать по разным землям дюже любит. Ну и привозит мне оттудова разные разности. В основном, конечно, кушанья да заедки, но бывает, и так просто гостинчики — то рыбку каменную, то рог позолоченный. А то монетки чужеземные. Я еще, помнится, обрадовался было — а нельзя ли их пожевать? Ну проглотил, конечно, парочку… Яга потом насилу меня выходила. А остальные уж завязал в тряпицу да от греха подальше в уголок и спрятал — авось пригодятся когда-то. Вот они и пригодились. Развязывай мешок, Андрейка!
Андрей недоверчиво хмыкнул, но в мешок все-таки полез. Долго там копался, снова зашиб палец об точило, ругнулся и наконец достал какой-то пыльный узелок. Пощупал и забросил его обратно.
— Ты чего это, — испугался Баян, — деньгами швыряешься!
— Соль это, — сказал стрелок и снова начал раскопки. Опять проклятое точило пришлось аккурат на руку, теперь уже Андрей умудрился раскровенить всю ладонь. Хотел было уже со злости прекратить все поиски, но тут вдруг будто бы сам собой ткнулся в руку небольшой, но увесистый комочек. Стрелок прикинул — по весу тяжелый, очевидно, это и были монеты. — Этог, что ли? — спросил Андрей у кота, вытаскивая узелок, — Ничего другого вроде нет.