Золотое кольцо Галактики
Шрифт:
Поэтому вообще не удивляюсь, когда ко мне подлетают «мои» шинадцы и начинают отчаянно верещать. Отчасти даже испытываю облегчение.
Все-таки это не паранойя, а опыт. Уже легче.
– Пропал! Исчез! Беда! Найти!
Ретранслятор в ухе не справляется с быстрой эмоциональной речью и выдает лишь случайные слова. Остается надеяться, что ключевые.
Впрочем, по их численному составу я быстро понимаю, в чем дело.
– У вас пропал сын?
Шинадцы мелко трясут головами, что у их расы считается знаком согласия. А я прощаюсь с наивной мечтой
– Сейчас подойдем к пункту охраны порядка и сделаем объявление. Ваш сын обязательно найдется.
Я даже верю, что так и будет, пока над ухом не раздается вкрадчивое:
– У вас проблемы с детьми и рептилоидами. Решили совместить, чтобы убиться с гарантией?
Оборачиваюсь, чтобы в лицо высказать этому наглецу, что думаю о его манере общения с начальством, но натыкаюсь взглядом на визор и теряюсь. С этой высокотехнологичной штукой, занимающей пол-лица, высокий и широкий Лиам больше напоминает киборга, чем услужливого стюарда.
– А вас наверняка потеряла мадам Барб. Решили лишиться космических чаевых?
Лицо Лиама перекашивает всего на какое-то мгновение, но я успеваю его уловить даже под визором и испытываю странное удовлетворение.
– Эрик всегда на страже.
– Бедолага, – искренне сочувствую я беловолосому. – Надо выписать ему премию.
А вот этот пассаж стюарда не трогает, и я бы ее поразгадывала эту занятную головоломку, но рядом трясутся мелкой дрожью потерявшие сына шинадцы, а потому приходится верно расставить приоритеты.
Пункт охраны правопорядка в историческом центре Шинады навевает ассоциации с пытками и решетками, хотя все прекрасно понимают, что те несут чисто декоративную функцию. На деле пункт укреплен силовыми щитами, невидимыми, но все причастные точно о них знают.
Здание при всей своей мрачности не выбивается из исторического антуража, но наоборот, добавляет ему пряных ноток. В другой момент я бы восхитилась шинадцами, которые совместили функциональность с приносящим деньги антуражем, но не сейчас.
Сейчас где-то в лабиринтах узких улочек этого города скитается маленький шинадец, не прошедший еще первой линьки. Слишком привыкший к уважению к большим деньгам его родителей, сень которого падает и на него, чтобы не задираться с местными шкетами. Слишком темный, чтобы его не задели мелкие аборигены, не любящие чужаков в той же мере, сколь они уважал туристические кошельки. Пусть даже если эти кошельки исключительно цифровые. Теневая сторона Галактики развивается в том же темпе, что и официальная.
18
В пункте охраны нас встречают вежливо. Даже гостеприимно по меркам рептилоидов. Принимают заявление, сочувственно кивают, дают аудио-объявление – рекламные экраны здесь не в ходу. И родителям остается только ожидать. А мне, по-хорошему, стоило бы пойти и проверить, как там мои туристы. Не потерялись ли, не влипли ли в неприятности. И время обеда приближается, а там уж мне точно нужно быть в ресторане, всех пересчитать, проконтролировать…
Исключительно
И пусть до боли в груди жаль родителей, потерявших ребенка пусть на родной, но все же жестокой даже к своим планете, у меня есть и профессиональный долг. Поэтому я скомкано извиняюсь перед своими шинацами, надеясь, что ретранслятор переведет мое блеянье в удобоваримый и хоть сколько-то приличный вид, и отправляюсь в ресторан, где должны столоваться пассажиры «Звездного странника».
Ресторан расположен удобно, рядом и посадочная площадка для шаттлов, и рынок, и множество сувенирных лавок, и пункт охраны, будь он неладен… Все для удобства туристов. Для наиболее удобной траты денег, если быть уж совсем откровенной.
А на шум я оборачиваюсь рефлекторно, потому как на генном уровне у гуманоидов прошито бояться громких и странных звуков. Особенно на планете, населенной потенциальными хищниками.
… В учебниках по истории освоения Галактики стыдливо замалчивались случаи… Недопонимания между рептилодиами и гуманоидами, что случались на заре космической эры. Смертельного и слегка гастрономического недопонимания.
Шинадцев-подростков легко отличить от взрослых по хвостам. Вот и в этой компании я вижу лишь пару бесхвостых, перешагнувших порог совершеннолетия, и целую толпу совсем юных еще мальчишек, хлещущих хвостами по белой пыли.
Возможно, и девчонок тоже, у этих рептилоидов не разберешь.
А в центре толпы, что возбужденно гомонит и колышется, подозрительно знакомая терракотовая чешуя. Мальчишка, который привык, что его слово значит многое, и совершенно не готовый к жестким сословным рамкам исторической родины.
Кажется, его сейчас будут бить. Вот этого франтовато одетого, избалованного чешуйчатого мальчишку, за которого я в том числе несу ответственность. А схватки рептилоидов весьма кровавы. И вообще травмоопасны. Для зрителей в том числе.
– Шидширах! – в последний момент я вспоминаю, как зовут хвостатого мальчишку, и даже выговариваю его имя без особых проблем. – Как ты посмел меня потерять!
У рептилоидов сложная иерархия. Подчас лишенная смысла с точки зрения привычной логики, но и этому нас учили. Как выйти из сложной межрасовой ситуации с наименьшими потерями.
В том числе для собственного кошелька.
– Обед уже начался! А я голодна!
Вручая ящеренку ответственность за собственное состояние, я поднимала его на несколько ступеней по местной иерархии. Потому что в городе, который кормится от туризма, эти самые туристы едва ли не священны. Обворовать – в рамках разумного – что-то вроде национального спорта. Но вот подвергнуть жизнь опасности… Последствия падут не только на незадачливого экскурсовода.