Золотое руно (сборник)

Сойер Роберт Джеймс

– Фрэнк! – воскликнул Хаск; пучок щупалец на его макушке возбуждённо задвигался. – Спасибо, что вернулись.

– Хаск, я прошу прощения за всё это, – сказал Фрэнк. – Эти люди – полиция – они, очевидно, совершили ужасную ошибку. Но мы всё исправим. – Секундная пауза. – Познакомьтесь со своим адвокатом. Это Дэйл Райс. Дэйл, это Хаск.

– Повторите ещё раз имя, – попросил Хаск.

– Райс. Дэйл Райс, – повторил Фрэнк и продиктовал по буквам. – У тосоков иногда проблемы с восприятием людских имён, – объяснил он Дэйлу.

– Приветствую, мистер Райс, – сказал Хаск. – Вы тот, кто вытащит меня отсюда?

– Можете звать меня Дэйл.

Я сделаю всё возможное.

– Буду очень благодарен. Позвольте мне…

– Подождите. Фрэнк, теперь вы должны уйти.

Фрэнк помрачнел.

– Хорошо. Хаск, у меня в любом случае есть сейчас другие дела, но я вернусь, когда вы с Дэйлом закончите, и мы ещё поговорим.

– Я хочу, чтобы вы были здесь, – сказал Хаск.

– Это невозможно, – сказал Дэйл. – Хаск, согласно закону разговоры между адвокатом и клиентом конфиденциальны . Это значит, что их содержание не может быть представлено в суде – но только в том случае, если мы разговариваем наедине. Позже вы познакомитесь с моей помощницей, миз Катаямой; сегодня она в суде, но завтра я её приведу. Однако лишь то, что будет сказано наедине со мной или с ней, защищено законом.

– Всё будет хорошо, – сказал Фрэнк Хаску. – Дэйл – один из самых знаменитых адвокатов на этой планете.

Фрэнк ушёл, и Дэйл опустился на стул, который протестующе заскрипел, принимая на себя вес его массивного тела.

– Я должен сказать вам, Дэйл, я…

– Замолчите.

Хаск отступил на полшага назад.

– Простите?

– Замолчите. Замолчите. Вы собирались сказать мне, виновны вы или нет, правильно? Не говорите мне ничего, пока я не спрошу. Верховный Суд постановил, что я не могу выставлять вас свидетельствовать о своей невиновности, если вы уже сказали мне, что виновны; это равносильно подстрекательству.

– Подстрекательству?

– Склонению свидетеля к даче ложных показаний.

– Но…

– Ни слова, пока я не спрошу. Понятно?

Хохолок Хаска колыхался в явной растерянности. Однако в конце концов он сказал:

– Да.

– Как с вами обращались?

– У меня нет стула, на котором я мог бы сидеть.

– Я пошлю кого-нибудь из своих привезти вам стул из общежития, где вы жили.

– Я бы хотел покинуть это место, – сказал Хаск.

– Я вас понимаю – и мы работаем над этим прямо сейчас. Сегодня состоится слушание о залоге. Если оно закончится успешно, то вы сможете уйти.

– И всё будет кончено?

Дэйл покачал головой.

– Нет. Нет, не кончится. Но вы получите возможность присоединиться к другим тосокам и пользоваться свободой до начала суда.

– И когда это будет?

– Это первая проблема, которой мы будем заниматься. Вы имеете право на безотлагательное разбирательство, но, видите ли, я собираюсь просить вас отказаться от этого права. Нам понадобится время, чтобы подготовить вашу защиту.

– Если, как мне сказали, предполагается, что я невиновен, то почему я вообще должен защищаться?

Дэйл кивнул.

– Технически вы не должны. Однако обвинение представит дело так убедительно, как только сможет. Если вы не будете пытаться опровергнуть их аргументы, они, вероятно, победят.

– Я уже публично заявил о своей невиновности. Какая ещё защита возможна?

– Ну, самый простой способ защиты как раз в этом и состоит – в заявлении о том, что вы этого не делали. Но это означает, что это сделал кто-то

другой. Охрана вашей резиденции в кампусе была такова, что никто не мог попасть туда незамеченным. Это означает, что мистера Колхауна убил кто-то из тех, кто был внутри. То есть либо один из семерых тосоков, или один из восемнадцати людей, включая сопровождающих и полицейских. Если окажется возможным доказать, что никто из них убийства не совершал, то вашего заявления будет недостаточно, чтобы признать вас невиновным.

– Тогда мы должны найти убийцу.

Дэйл нахмурился.

– Доказывать, кто на самом деле это сделал – не наша обязанность, и обычно я даже не пытаюсь – но с таким малым количеством возможных подозреваемых будет, безусловно, в наших интересах поразмыслить над вопросом. Не отвечая никоим образом на вопрос о том, вы ли это сделали, знаете ли вы кого-то ещё, кто мог бы иметь причины убить Колхауна?

– Нет.

– Многие аргументы обвинения будут состоять в доказательстве того, что преступление совершил тосок, а не человек. Как по-вашему, возможно ли, чтобы это сделал кто-то другой из тосоков?

– Мы не убийцы.

– Если говорить в общем, то люди тоже. Но человек мёртв.

– Да.

– В своё время один из моих людей задаст этот вопрос каждому, кто был в общежитии, но вы когда-нибудь видели кого-нибудь ссорящимся или спорящим с Колхауном?

– Нет.

Дэйл испустил вздох, напоминающий ураган.

– Ну, хорошо. Мы, безусловно, убавили себе работы. Теперь нам лучше начать готовиться к предъявлению обвинения.

Фрэнк Нобилио прошёл два квартала до здания Уголовного суда округа Лос-Анджелес на углу Темпл и Бродвей. Это был огромный бетонный куб с ребристыми гранями. Сразу за дверями главного входа Фрэнк прошёл через металлодетектор, которым управляли два охранника в форме.

Со стен свисали рождественские украшения.

В обширном полутёмном вестибюле стоял стенд для чистки обуви на четыре места. Перед ним была установлена белая доска с надписью коричневым маркером:

Чистка обуви от Эй-Джей

Регулярная чистка (вкл. наведение блеска)

Атташе-кейсы/форменные ремни + аксессуары

Возьмите карточку – по ней каждая 6-я чистка

бесплатна!!!

Фрэнк оглядел свои коричневые башмаки. Он успел вспотеть: дорога была нетрудной, хотя и немного в гору, однако на Лос-Анджелес обрушилась волна зимней жары.

Он прошёл мимо стола справочной – которая, казалось, специализировалась на выдаче карт автобусных маршрутов присяжным – и нашёл указатель кабинетов. Ему был нужен офис 18-709. Он нажал кнопку вызова лифта, который шёл на этот этаж.

Войдя в лифт, он услышал за спиной постукивание каблуков. Он протянул руку и придержал дверь, не давая ей закрыться. В лифт вошла строгого вида худощавая белая женщина с коротко остриженными каштановыми волосами. Фрэнк ощутил, как удивлённо раскрываются у него глаза, когда он её узнал: Марсия Кларк, главный обвинитель по делу Симпсона. Кларк, должно быть, пришла к кому-то с визитом, потому что теперь она была телезвездой, а не прокурором – интересно, обвиняли ли её коллеги в том, что она продалась, так же, как Клетуса Колхауна. Она ткнула в кнопку четвёртого этажа; Фрэнк нажал восемнадцатый и постарался не пялиться на неё. Табличка на стене гласила: «Все прибывающие на 9-1 этаже будут подвергнуты обыску».