Золотоволосый капитан
Шрифт:
Как Лили ни старалась, но не смогла скрыть своего отчаянья.
— Нет.
Она не видела лица Роджера, но ясно слышала улыбку в его голосе.
— Только первые два или три месяца. А когда она носила малышку Эми, то ее вообще не тошнило. Но она все время выглядела усталой и спала как убитая, да.
Роджер повернулся, все еще сжимая в руке острый нож, которым помешивал рагу.
— Но она всегда говорила, что стоило потерпеть, чтобы потом почувствовать в своих руках младенца.
Лили никогда не заходила в мыслях о своем положении дальше этого.
Роджер скрестил руки на груди и с торжествующей улыбкой наблюдал за ней.
— Так вы скажете ему?
Лицо Лили стало твердым и решительным.
— Нет. И ты тоже никому не скажешь, понятно?
Она посмотрела на него взглядом, который два месяца назад поставил бы Роджера на место. Но «Хамелеон» лежал на дне океана.
— Почему? — спросил он дерзко.
— Пожалуйста, Роджер, — голос Лили смягчился. — Прошу тебя не как капитан, а как друг. Я не хочу, чтобы Квент узнал об этом.
— Да почему, черт возьми?
Лили не успела ответить, потому что вернулись Гилберт и Эдди, нагруженные дровами, которых хватило бы больше, чем на одну ночь. Но взгляд Роджера, брошенный на нее, сказал Лили все, что она хотела знать. Он мог не одобрять ее поведения, но он подчинится ее желанию… хотя бы и неохотно.
У Лили имелись причины не говорить Квенту о том, что у них будет ребенок. Возможно, это было несправедливо. Может, даже бессердечно. Но Лили не собиралась превращаться в клушу, пытающуюся удержать мужчину возле себя ребенком. Она не хотела, чтобы Квент чувствовал себя привязанным к ней из-за того, что она носит его дитя.
Лили хотела, чтобы Квент любил ее, но не знала, возможно ли вернуть то, как он любил ее когда-то, и полюбит ли Квент ее вновь.
Они собрались около огня, как большая, но неполная семья; ребята из экипажа Лили устроились прямо на полу, с тарелками, полными рагу Роджера, на коленях. Они тихо переговаривались над дымящимися мисками, стараясь не обращать внимания на напряженную тишину, повисшую в комнате.
Томми гневно смотрел на Квента. Нетрудно было догадаться, что старый моряк с удовольствием убил бы его и сожалел о том, что вряд ли ему представится такой случай.
Квент игнорировал пристальный, полный ненависти взгляд моряка, обратив все свое внимание на Лили, на то, как она, едва притронувшись к ужину, не отрываясь глядела на огонь. Когда она не смотрела на пляшущее в камине пламя, то напряженно вглядывалась в лицо Роджера.
В комнате установилось тревожное молчание. Закончив ужин, юноши принялись прибирать в кухне. Повар из Роджера получился хороший, но неряшливый, и поэтому все молодые моряки, кроме него самого, сталкиваясь друг с другом, чистили плиту, мыли посуду и подметали пол. Молчание сгущалось по мере того, как заканчивалась уборка, и, решил Квент, как следствие болезни их капитана.
Роджер,
Глядя на поджатые губы Роджера и его прищуренные глаза, Квент почти ясно видел, как работал мозг юноши.
Закончив уборку, ребята присоединились к Роджеру возле камина, но тот проворно вскочил на ноги прежде, чем они успели опуститься на пол и расслабиться.
— Ну, парни, пошли в амбар, — сказал Роджер с улыбкой.
Все посмотрели на него так, словно он и впрямь немного тронулся умом.
— Зачем? Снаружи холодно, — громко прошептал Гилберт Фармер. Несколько голов согласно кивнули, но Роджер стоял на своем.
— Здесь все пропахло рагу. Я не засну, если мне в ноздри всю ночь будет бить этот запах. Лук оказался чересчур резок, и я до сих пор чувствую перец, — Роджер наморщил нос.
— Я ничего не чувствую.
— Меня совсем не беспокоит этот запах.
Роджер разочарованно вздохнул, взглянул на Лили и повернулся к товарищам, выжидательно смотревшим на него. Наконец он что-то тихо шепнул одному из братьев Фармеров, и тот передал его слова остальным.
Через несколько минут ребята направились к двери, их лица покраснели, а руках они сжимали одеяла. Роджер пропустил их вперед и обернулся на пороге.
— А вы разве не идете, мистер Гиббен? — наивно спросил он, но Томми не попался на удочку. Он взглянул на темноволосого юношу, застывшего в дверях.
— Я буду спать здесь, рядом с огнем, если ты не возражаешь, — буркнул он.
Когда в комнате остались лишь Лили, Квент и Томми, напряжение, казалось, увеличилось десятикратно. Не раздавалось ни звука, кроме потрескивания огня и скрипа ботинок расхаживавшего по комнате Квента. Лили села к столу и тихо барабанила пальцами по дереву, Томми придвинул кресло поближе к камину и, протянув к огню ладони, наслаждался теплом.
Дом наполняли запах вечерней трапезы, специй и еще какой-то неуловимо уютный аромат. Он напомнил Лили о вечерах, проведенных в обществе Коры и Томми… До того, как Квент ворвался в ее жизнь. Но разве могла она что-нибудь изменить? Если бы она все знала заранее, отказалась бы она от Квента?
Внезапно в камине с громким треском раскололось бревно и высоко взметнулся язык пламени. Квент замер, Лили перестала барабанить по столу, а Томми чуть не подпрыгнул от неожиданности.
— Черт побери! — дядюшка вскочил на ноги, Рукой оттолкнув от себя кресло, которое со стуком упало на пол. Он бросил взгляд на Квента, затем повернулся к Лили. Суровость исчезла из его глаз, и Лили обнаружила, что непроизвольно улыбается ему. Все, что сделал Томми, он сделал из любви к ней: набросился на Квента в гостиной их дома в Нассау, установил за ним слежку на острове, назвал «капитаном» в присутствии лейтенанта-янки.