Золотой браслет, вождь индейцев
Шрифт:
– Ведь это не тот след, о котором ты мне сейчас говорил?
– спросил Армстронг.
– Нет, тот след рядом, по нему идет мой товарищ.
Армстронг подъехал к другому проводнику и тотчас разглядел следы двух свежеподкованных лошадей и рядом двух мулов.
– Кто мог оставить эти следы?
– Не знаю, - ответил индеец, апах, на ломаном испанском.
– А что думает Красная Стрела?
– Может быть... скоро... знать, - ответил индеец.
Не говоря более ни слова, всадники пустились по свежему следу.
Местность заметно
Всадники не замедлили догнать третьего проводника, который остановился, поджидая их, и между ним и Красной Стрелой завязался очень оживленный разговор на их наречии.
Разговаривая и жестикулируя, они все указывали на что-то рукой по направлению к упомянутому туману.
Наконец Красная Стрела заговорил, обращаясь к Франку:
– Белые... там... белые, лагерь, вода... дрова... огонь... все, все!
– И, указывая рукой все в том же направлении прокричал: - Гуг, дым!..
Несмотря на свой бинокль, Армстронг дыма никак не мог разглядеть, хотя опытный глаз Красной Стрелы безошибочно видел белую струйку на горизонте. И только после долгого пристального вглядывания Армстронг различил, наконец, тонкую беловатую струю, которая выходила из-за вершины деревьев, разрасталась и исчезала в вышине.
– Вы думаете, это дым от огня, разложенного белыми?
Павний жестом ответил, что не сомневается в этом.
– В таком случае, мы и поедем прямо на этот огонь, - сказал офицер решительным тоном.
– Если это порядочные люди, им нечего нас бояться; если же это какие-нибудь разбойники, то, судя по следу, нас столько же, сколько и их. Ну и посмотрим, кто одолеет! Вперед!
Говоря это, он пришпорил лошадь и поскакал, сопровождаемый на этот раз всеми тремя проводниками.
Глава 8
В ПОГОНЕ ЗА НОВОСТЯМИ
Дым, привлекший внимание проводников, поднимался от бивуака, расположенного на опушке кедрового леса, подле которого мирно паслись в густой траве две лошади и два мула; это их следы обнаружил Красная Стрела. Лошади эти были прекрасные образчики породы средней между индейским пони и большой американской лошадью. Мулы были хорошего роста, сильные и молодые. Но и те и другие прошли длинный путь, что подтверждалось их худобой и тою жадностью, с которой они щипали траву.
Протекавшая вблизи река Желтый Камень, шириною в тысячу футов, несла свои воды меж зеленых берегов роскошной травы, выросшей на черноземной почве. Эта луговина тянулась на северо-восток вплоть до цепи холмов, и по обе стороны береговых лугов стояли высокие кедровые леса.
В двадцати шагах от пасшихся животных весело трещал костер из сухих сучьев, а вокруг огня сидели три человека, которые собирались завтракать. Подле них были сложены в кучу два мексиканских вьюка, два широких
Один из этих людей был Марк Мэггер, корреспондент газеты "Геральд", пустившийся разузнать о предполагаемом заседании военного совета индейцев. Но даже самому близкому его приятелю было бы трудно признать Марка Мэггера: так за эти дни изменились и костюм и лицо корреспондента.
Во-первых, лицо его, обыкновенно чистое, гладко выбритое, с веснушками, теперь стало бронзовым от загара, а отросшая борода делала его неузнаваемым. Голубая фланелевая блуза с ремнем заменена была длиннополым черным сюртуком, застегнутым на пуговицы сверху донизу. Вместо широкополой соломенной шляпы на голове была черная фетровая. Короче говоря, Мэггер преобразился в скромного служителя американской церкви.
Что касается его товарищей, то не было сомнения в том, что это "люди равнины", как их называют на дальнем востоке, то есть белые, для которых степь стала второй родиной.
Один из них был здоровенный детина с огромной головой, казавшейся еще больше от массы черных как уголь волос, и такой же бороды. Этот гигант смотрел на всех добрыми глазами; в чертах лица выражались открытый характер и безграничная отвага. Одет он был в красную рубашку и красные штаны, заправленные в высокие сапоги; на голове едва держалась белая шляпа: до того она была со всех сторон продырявлена. Его единственное оружие - ружье - лежало подле него. Этот человек был известен под именем Чарлея из Колорадо, и известность его простиралась на пятьсот миль вокруг. Что касается последнего члена этого маленького отряда - его звали Красавец Билль, - вероятно, из-за его безобразия.
Его настоящее имя было Вильям Фэрд; он был француз-метис, маленький, коротенький человек, сильный как буйвол, с темным цветом лица, толстыми губами и выдающимися скулами. Война и болезнь, казалось, одна перед другой старались обезобразить лицо Красавца Билля: все оно было испещрено оспинами; глубокий сабельный шрам шел наискось от лба к нижней челюсти; нос был едва заметен, и ко всему этому уцелел только левый глаз; передних зубов не было. В одну из его многочисленных экспедиций добирались и до единственного глаза Билля, но Чарлей Колорадо подоспел вовремя на помощь и уложил на вместе нападавшего. Это обстоятельство породило между Чарлеем и Биллем тесную дружбу, и с той поры они были неразлучны. Физические недостатки Билля не мешали ему быть одним из самых замечательных следопытов.
– Ну, Чарлей, - сказал корреспондент "Геральда", снимая свой долгополый кафтан и бережно складывая его, - скоро узнаем, по той ли дороге мы идем. Как вы думаете?
Чарлей собирался насадить кусок мяса на палочку и поджарить его на угольях, и потому не сразу ответил:
– Красавец Билль и я решили довести дело до конца, господин Мигюр, и мы сдержим наше слово, только бы кожа на наших головах осталась цела. Не так ли, Билль?
Билль в это время подносил ко рту приготовленный лакомый кусочек и просто ответил: