Золотой браслет, вождь индейцев
Шрифт:
– Вот наша минута! Или теперь или никогда!
– вскричал Чарлей, бросаясь из палатки.
– За мной, к реке!..
Все бросились за ним.
В ту минуту, как они выбежали из шатра, послышался голос:
– Держитесь левее!
Это был голос Золотого Браслета.
– Прощай, друг!
– крикнул ему Армстронг.
И они побежали, направляясь наудачу к реке, держась за руки, чтобы легче противостоять степному ветру; их слепили и молния, и град, и тучи песку; они спотыкались, падали, подымались и снова бежали, бежали...
Час спустя они уже вплавь переправлялись через реку и по звездам, показавшимся из-за
Индейцев бояться было нечего. Если даже допустить, что они удостоверились в бегстве пленников, то пока еще соберутся, пока отыщут разбежавшихся лошадей, да и вряд ли они решатся на погоню в такую бурную ночь...
– А ведь, видно, на этот раз, господин Мигюр, мы спасли наши головы! сказал Чарлей смеясь.
– Да, - ответил корреспондент, - и этим мы обязаны нашему другу Красной Стреле. Мы в большом долгу перед ним.
Глава 16
НА БИВУАКЕ
Несколько дней спустя после описанных происшествий, в звездную, но безлунную ночь, комендант Сент-Ор, с отросшей за неделю бородой, лежал на буйволовой шкуре в своей палатке. Почти у его ног трещал костер, разложенный на земле; у того же огня капитан Джим Сент-Ор, сидя на бревне и покуривая трубку, теребил за уши одну из двух борзых, сопровождавших коменданта во всех его походах.
Со всех сторон виднелись такие же огни, вокруг которых расположились в свободных позах, кто лежа, кто сидя, усталые солдаты и, тоже покуривая трубки, вели свои беседы. За кострами был ряд белевших в темноте палаток, потом темная масса лошадей у коновязи и ряд обозных фур.
Вдруг среди ночной тишины раздались тревожные окрики: "Кто идет?" Послышалось какое-то суетливое движение, переговоры; часовые вызвали дежурных, и адъютант Пейтон отправился разузнать, в чем дело.
Он вернулся почти бегом и с радостным лицом влетел в палатку коменданта.
– Вот так новость!
– вскричал он.
– Молодой Армстронг вернулся с Марком Мэггером и двумя проводниками... Они в караульном доме, полунагие и полумертвые от голода, прямо из лагеря сиуксов.
– Армстронг!
– воскликнул радостно полковник, вскочив на ноги. Счастливую новость вы мне принесли. Как я рад буду пожать руку этому прекрасному юноше!
Но затем вдруг, как бы очнувшись, он вспомнил свое официальное положение и заговорил как комендант:
– Отправьте его под арест и запретите ему всякое общение с кем бы то ни было. Прежде всего, разумеется, распорядитесь доставить ему и товарищам его все необходимое, а затем придите мне сказать, когда они будут в состоянии явиться на допрос.
Адъютант повернулся на каблуках и вместе с капитаном Джимом Сент-Ором направился к тому месту, где оставил прибывших беглецов.
Они уже были окружены толпой; каждый предлагал свои услуги: кто нес бутылку с вином, кто плащ, тот предлагал трубку; все суетились с тем участием, которое всегда возбуждает вид пострадавших товарищей.
Адъютанту Пейтону не очень-то нравилось возложенное на него поручение. Он знал, что это была простая формальность, вопрос дисциплины, и потому постарался, насколько умел, позолотить подносимую им пилюлю.
– Дорогой Армстронг, - сказал он на ухо молодому человеку, - у меня есть приказ держать вас под арестом; само собой разумеется, что я лично весь к вашим услугам; только скажите, что вам нужно...
– А это очень легко сказать, - ответил смеясь Франк.
– Во-первых,
Новость быстро разнеслась по лагерю, и со всех сторон офицеры и солдаты сбегались смотреть на призрак. Но они вынуждены были ограничиться тем, что смотрели, как этот призрак и его товарищи уплетали обильный обед, о котором главным образом позаботился капитан Джим Сент-Ор.
Час спустя подпоручик Армстронг, подкрепленный обедом с достаточными возлияниями, одетый в чистое платье с головы до ног и такой свежий, как будто успел отлично выспаться, был введен к коменданту Сент-Ору, ожидавшему его в своей палатке.
– Ну-с, господин поручик, вы закончили, наконец, ваши веселые похождения?
– Точно так, господин полковник, - ответил Франк скромным, но твердым голосом.
– Вы покинули отряд для того, чтобы ехать по замеченному вами следу?
– Точно так, господин полковник.
– Из донесений вашего отрядного начальника я узнал, что вам была разрешена отлучка только на трое суток. По какой причине вы нарушили этот срок?
– Потому что видел возможность добыть очень важные сведения!
– И эти сведения вы добыли?
– спросил полковник, не спуская с него глаз.
– Точно так, господин полковник.
– Я вас слушаю.
– Сведения таковы, господин полковник: дакоты собираются заключить с соседними племенами и даже, может быть, с черноногими обширный и опасный союз. Во главе этого предприятия стоит образованный вождь, храбрый, могущественный по богатству и способностям; его идеи, конечно, более здравы и практичны, чем идеи рядовых индейцев. Этот вождь пробовал вразумить их, что нужно время для того, чтобы приучить толпы к дисциплине, к прочному единству и через то сделать их сильными и непобедимыми. Его намерения и виды - я, кажется, могу это утверждать - скорее миролюбивы, чем воинственны; он предпочел бы вести с правительством переговоры на мало-мальски выгодных основаниях, нежели возбуждать открытое восстание. Но его не послушали, и партия, стоящая за немедленную войну, взяла верх. Во всяком случае, так как вождь этот бесспорно превосходит всех других индейских воинов знаниями, хладнокровием и храбростью, я не сомневаюсь, что силою обстоятельств он вынужден будет принять командование над ними и, уступая более многочисленной партии, начать войну; таким противником пренебрегать нельзя. Вы поймете мои слова, полковник, если я добавлю, что несколько недель тому назад дакотам отправили из Канады пушки, скорострельные ружья и достаточно боевых припасов к ним. В настоящую минуту они еще плохо вооружены, не успели соединиться, не успели приготовиться. Немедленный поход мог бы, я уверен, захватить их врасплох и задушить в зародыше готовящееся восстание...
Полковник встал и прошелся раза три по палатке.
– Откуда у вас эти сведения?
– спросил он тихим голосом, устремив внимательный и пристальный взгляд на молодого человека.
– Я был у них в лагере, - скромно ответил Армстронг.
– Неужели вы были там? Так вот куда привели вас замеченные вами следы! вскричал комендант и, будучи не в силах сохранять долее официальную холодность, он схватил молодого человека за руки и горячо пожал их. Расскажите же мне все подробно, дорогое дитя мое.