Золотой браслет, вождь индейцев

Рид Томас Майн

– Ох, посмотрите, что это с миссис Пейтон: она бежит сюда без шляпы, с растрепанными волосами... похоже, что-то случилось...

Она пошла ей навстречу и отворила дверь. В ту же минуту на лестнице раздался голос миссис Пейтон:

– Эльси, милая, наши возвращаются!.. Уже близко!
– кричала она.

И молодая женщина, запыхавшись, вбежала в комнату.

– Смотрите сами, - сказала она, подходя к окну и указывая куда-то вдаль.

Миссис Сент-Ор долго всматривалась в указанном направлении и, наконец, увидела две распластанные

тени, стремительно приближавшиеся к крепости. Она скоро узнала двух борзых своего мужа, которых он всегда почти брал с собой в походы. Радостный крик вырвался из ее груди.

– Свежие вести, свежие вести!
– сказала она, бросаясь на шею Нетти.

– Вести?.. откуда?..
– недоумевая, спросила бедная девушка.

– Друг мой! Наши борзые бегут! Муж всегда посылает их вперед с письмом ко мне, если решено вскоре вернуться в крепость.

А между тем борзые уже преодолели крепостной вал. Они точно стлались по земле, пересекая плац, и вскоре были уже на дворе. Миссис Сент-Ор открыла окно.

– Цитен, Браун, сюда!
– закричала она.

Благородные животные взвизгнули от радости, одним прыжком взлетели на лестницу и, как бешеные, задыхаясь, ворвались в залу. Движения их были так порывисты, а желание лизнуть руки миссис Сент-Ор так бурно, что она не сразу смогла овладеть бумагой, привязанной к ошейнику Цитена.

Наконец она добыла письмо и прочла его вслух.

"Миссис Сент-Ор в форт Лукут.

С поля сражения. Малый Миссури, 12 октября. Все идет хорошо. Сиуксов встретили в 6 милях от Эстакада, по указаниям Армстронга. Он явил чудеса храбрости, ему удалось вырваться из лагеря Медведя-на-задних-лапах, куда он имел смелость и дерзость проникнуть..."

– Нетти, голубушка, что с вами? Вам дурно?
– спросила миссис Пейтон, схватив за руку больную, которая вскрикнула и побелела как полотно.

– Нет... это ничего... читайте... это от радости, - ответила она, жестом и голосом умоляя миссис Сент-Ор продолжать чтение.

"...Мы воспользовались счастливым случаем, не дождавшись колонны, обещанной нам из Ларами. Сиуксы разбиты. Наши потери - тридцать восемь человек, в том числе двое офицеров: поручик Грогам и подпоручик Гевит. Пейтон жив и здоров; Армстронг ранен стрелою в руку. Будем в форте примерно 18-го, если продержится хорошая погода.

В. Ст.-Ор".

– 18-го, а у нас сегодня 15-ое, значит, через три дня!
– радостно сказала миссис Пейтон.

– Он ранен, - шептала дрожащим голосом Нетти Дашвуд, - и может быть...

– Да нет же, упрямица, ведь вам говорят, он ранен только в руку.

Вдруг миссис Пейтон вскрикнула:

– У Брауна тоже письмо!.. Посмотрите, Эльси! В самом деле, и у другой борзой к ошейнику оказалась привязанной сложенная бумажка. Ее отвязали, развернули и прочитали:

"Мисс Нетти Дашвуд в форте Лукут".

– Пожалуйста, прочитайте; я не в состоянии разобрать ни одной буквы.

Это была записка в десять строк:

"Юноша вел себя

героем. Рана легкая и неопасная. Я считал себя, может быть напрасно, обязанным хранить вашу тайну и должен признаться, что бедный малый и не подозревает своего счастья. Он продолжает думать, что ваша кузина Жюльета и теперь, как и прежде, для него все. Если бы я мог говорить, его сердце узнало бы настоящий путь к счастью. Но я обещал вам молчать, и если он еще не догадывается, то вина в том, право, ваша, а не его. Тем не менее я в смущении, как это сердце его само собою не обратится к вам. Право, нельзя ли ему помочь в этом?

Джим Сент-Ор".

Дамы принялись болтать о полученных новостях и перечитывать письмо коменданта; отдавшись всецело радости по поводу того, что их мужья живы и здоровы и скоро возвратятся в форт, они не вдруг заметили быструю перемену, происшедшую в Нетти Дашвуд.

Маленькая больная поднялась; на щеках заиграл румянец, глаза как-то особенно блестели.

Как только миссис Пейтон ушла, Нетти подошла к госпоже Сент-Ор, обняла ее и твердо проговорила:

– Взвесив все обстоятельства, я пришла к выводу, что мой долг - немедленно покинуть форт.

Молодая женщина глядела на нее с изумлением.

– Покинуть форт, моя крошка!.. В таком состоянии! Да и зачем это, скажите ради Бога?

– Так надо. Я не должна быть здесь, когда они возвратятся, - произнесла она, пряча свое пылающее лицо на груди миссис Сент-Ор.

– Да это безумие!.. Вы не должны даже и говорить об этом, Нетти.

– Нет, это необходимо, - сказала она решительно, - и если вы меня любите, вы должны помочь мне уехать не откладывая. С одной стороны, я не желаю возбуждать в ком бы то ни было сострадания; с другой стороны, я ничего не сделаю сама и не потерплю, чтобы другие сделали что-либо, на что Жюльета могла бы обидеться.

– Жюльета!
– вскричала миссис Сент-Ор.
– Так вы хотите себя принести в жертву Жюльете? Ах, дитя, дитя! Вы сильно заблуждаетесь, если предполагаете, что Жюльета могла серьезно думать о подпоручике Армстронге!

– Все равно, она не думает... но он, он до сих пор о ней думает.

Миссис Сент-Ор мысленно упрекала Джима за то, что он не догадался открыть истину Франку; но она сознавала, что оспаривать решение Нетти было излишне.

– А я-то готовила себе праздник, хотела удержать вас до Рождества и затем проводить в Нью-Йорк. Значит, вы хотите уехать одна?

Нетти утвердительно кивнула.

– Когда же?

– Завтра; даже сегодня, если это возможно.

– Мне следовало бы отказать вам, моя крошка, но я не считаю себя вправе. Лучшее средство доказать друзьям свою любовь - это действовать согласно их желаниям... Я иду не без сожаления дать распоряжения к вашему отъезду, а завтра я и миссис Пейтон поедем проводить вас до станции. Сегодня уже поздно. Вы знаете, это семичасовой переезд... Надо еще похлопотать, чтобы временный комендант дал нам конвой.