Золотой холм
Шрифт:
— Думаешь, я слишком много на себя беру? Нет. Ты сама ведь знаешь, что магия, направленная вовне, дается в разы легче, чем обращенная вовнутрь. Чаровать на себя очень трудно. Лечить себя — хуже всего. Мне легко, когда мои заклинания направлены вовне, тут моя сила не имеет никаких границ. Я серьезно говорю.
— Твоя сила, говоришь, не имеет границ? Ой ли?
— Не веришь? Позволь, покажу тебе кое-что.
Нэль приподнялся и потянул из пучка подвешенных к потолку трав стебелек ромашки. Положил его на открытую ладонь. Протянул руку к Марике. Та взглянула: засушенный,
— Возьми, не бойся, — сказал Нэль.
— Это морок? — Марика не спешила прикасаться к цветку. — Какой-то фокус?
— Нет. Она настоящая, живая, — Нэль резким коротким движением толкнул ладонь вверх, подбрасывая цветок. И ромашка осталась в воздухе, когда он убрал руку. — Все еще не веришь?
— А как же заклинания? Все эти твои формулы, пассы?
Нэль пожал плечами.
— Формулы и пассы — это костыли. Зачем они тому, кто научился ходить? Сила во мне, вот здесь и здесь, — он коснулся сначала груди напротив сердца, затем — лба. — Говорю же тебе, я достиг, чего желал, и теперь мне многое подвластно.
— Чему же еще ты научился?
— Дай мне руку, Марика.
Марика, недоверчиво улыбаясь, протянула ему ладонь, и Нэль сжал ее холодными пальцами. Он больше ничего не делал, только смотрел ей в лицо и молчал. Марика недоумевала все сильнее: что же он хочет показать?
Наконец, она догадалась посмотреть на свою руку.
В тот же миг вскрикнула и отдернула пальцы.
Она увидела, как загрубевшие пальцы становятся тонкими и ловкими, словно у юной девушки. Как обветренная кожа обретает мягкость и нежность шелка…
— Ты… ты… — Марика зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Она сама не могла понять, что же ее так напугало, но холодная дрожь пробрала ее от макушки до пяток. Она вскочила и отошла от стола, не сводя с Нэля расширенных глаз.
— Чего ты боишься? — мягко спросил он. — Ведь я не причинил тебе никакого зла. Наоборот. Разве ты не хотела бы вернуть себе молодость?
— Это невозможно!
— Почему? Ты сама видела, что возможно.
— Никому из людей не под силу такое! Кто ты? Кто ты такой?
— Не шуми, пожалуйста, разбудишь… — Нэль кивнул на музыканта. — Я просто человек, Марика. Обычный смертный. Что до моей власти… Придет время, и любой человек на земле сумеет сделать то же самое. И ты сумеешь. И Арьель. Кто угодно. Не будет старости, не будет смертей…
— Ты рехнулся! Что ты такое говоришь? Хочешь, чтобы боги покарали тебя за дерзость?
— Чтобы покарать меня, им придется спуститься на землю, — мрачно усмехнулся Нэль. — А мне того и нужно.
— Нэль! — ахнула Марика. — Нет, ты и впрямь обезумел. На что это ты замахнулся? Одумайся!
— Поздно. Назад я повернуть не могу. Да и что там такого, ради чего стоило бы возвращаться? У меня ничего нет, Марика. Ничего, кроме магии.
— Но ты еще молод, ты мог бы устроить свою жизнь. У тебя могут быть жена, дети, свой дом… Подумай, стоит ли отказываться
— Ты сама-то веришь в это? — серьезно спросил Нэль. — Знаешь, сколько среди посвященных магов женатых? Единицы. Можно пересчитать по пальцам. И дело не в запретах Гесинды, мы не даем обетов безбрачия. Просто мало кто решается связать с нами свою судьбу, справедливо полагая это безумием. Мы слишком заняты собой и своей магией, чтобы находить время для близких… Да что я тебе рассказываю, ты и сама все прекрасно знаешь. Ты ведь тоже не вышла замуж.
— Кто бы взял за себя колдунью? — фыркнула Марика.
— Вот видишь.
— Но была же ведь девушка, которая тебя любила, Нэль. И ты можешь встретить еще кого-нибудь, кто тебя полюбит.
— Да, но я никого не полюблю, — возразил Нэль. — Я не могу любить.
Марика нахмурилась.
— Глупости, так не бывает.
— Хорошо, скажу иначе. Я не хочу любить. Никогда. Что толку? Никто не ответит мне взаимностью.
— Проклятие все еще не потеряло свою силу?
— Конечно, нет, с чего бы.
— А ты проверял?
— Ну хватит, Марика, — Нэль встал и посмотрел на нее тем самым пустым взглядом, который Марика ненавидела от души. — Это бессмысленный разговор. Я знал, что выбираю, когда проходил посвящение. В конце концов, Гесинда покровительствует магии и знаниям, а не любви.
Марика помолчала немного, потом подошла к нему и материнским жестом погладила по волосам — он не отстранился.
— Ох, Нэль, и несчастный же ты человек…
— Это неправда, Марика, — ровным голосом ответил Нэль. — Счастья мне отмерено не меньше, чем любому другому человеку на этой земле. Только мы по-разному его понимаем.
— Вот именно, — вздохнула ведунья.
У очага заворочался Арьель, забормотал что-то. Потом сел, разбросав вокруг себя шкуры, и принялся сонно тереть глаза.
— Сколько времени? — спросил он, зевая. — И чего вам все не спится?
— Уже рассвело, — нарочито веселым тоном ответил Нэль и отошел от Марики в сторону. — Поднимайся уже. Ты теперь мой ученик, пора и за дело приниматься, а ты все спишь и спишь.
Марика посмотрела на него печально, но ничего не сказала.
На второй день после Самайна Нэль показал ей книги, которые принес с собой. Книги ему дал Терций, а взамен них оставил у себя один из черных томов. "Так я буду уверен, что вы вернетесь", — сказал он Нэлю. Маг и без залога вернулся бы в храм Безымянного, закончив свои дела, но настаивать не стал.
— Мудрено уж очень, — проворчала Марика, пролистывая одну из книг.
— Конечно, мудрено, если начинать с конца, — усмехнулся Нэль. — Но все становится ясно, если посидеть и почитать другие книги, попроще. И времени-то нужно всего ничего — лет пять, не больше.
— Негоже над старой женщиной насмешничать-то… — рассердилась Марика и захлопнула обложку. Нэль тронул ее руку.
— Прости. Но эта книга и в самом деле не из легких. И храмовым магам не всем под силу ее одолеть.
— А тебе-то она зачем — теперь-то?