Золотой холм
Шрифт:
— У вас отличная библиотека, господин тан. Любой храм может вам позавидовать.
— Они завидуют, — тан поставил трехрогий подсвечник на стол. — Может, вы расскажете, где пропадали столько времени?
— Может быть, позже. Сначала поговорим о деле.
— Хорошо, — скрепя сердце, согласился тан. Он начал понимать, что этот новый Нэль ему не очень-то нравится. — Давайте о деле. Чего вы хотите?
Нэль повернулся к нему и пристально взглянул в лицо.
— Устройте мне встречу с магами, господин тан. Вы ведь не разорвали с ними отношения?
— Нет, но… Вы разве от них не скрываетесь? — в замешательстве
— Скрываться больше ни к чему. Они ничего не могут со мной сделать, — с мрачным высокомерием проговорил Нэль. — На их месте я не рисковал бы со мной схлестываться… Кроме того, я хочу встретиться не с кем-нибудь, а с вполне определенными людьми. Я скажу, кто они.
— Зачем вам это нужно?
— Простите, я бы предпочел не давать сейчас никаких объяснений.
Тан молча смотрел на него. Нэль ставил условия, даже не интересуясь, согласен ли с ними собеседник. И где он набрался этого высокомерия, этой невероятной уверенности в себе? Где он провел последние два месяца? Когда он успел превратиться из юноши, который пытался как-то распутать клубок своей не слишком удачной жизни, в мужчину, который точно знает, чего хочет, и напрямую идет к цели?
— Почему вы сами не можете условиться с ними о встрече?
— Потому что не знаю наверное, где они, — ответил Нэль. — Пришлось бы их разыскивать, и в этом случае я привлек бы к себе лишнее внимание. А это мне пока ни к чему. А вы можете с ними встретиться, не возбуждая ничьих подозрений.
— Кто они? Как их зовут?
Нэль назвал имена троих магов — тану было знакомо только одно.
— Почему именно они?
— Потому что они относятся ко мне лучше, чем остальные, — ответил Нэль. — Во всяком случае, я на это надеюсь. Кроме того, они имеют некоторый вес в гильдии.
— Понятно. Я разыщу их и попрошу встретиться с вами. Но мне трудно сказать, сколько времени займут поиски. Может быть, вы согласитесь пока погостить у меня? — в глубине души тан надеялся, что Нэль примет приглашение — и тогда появится возможность вытянуть хоть какие-нибудь сведения об его делах и планах.
Но Нэль покачал головой.
— Нет. Благодарю за приглашение, но я не хотел бы утомлять вас своим обществом.
— Но Самайн…
— Не беспокойтесь, — улыбнулся Нэль. — Я найду, где укрыться от непогоды и куролесящих бесов. Я рискую только тем, что меня самого примут за нечестивого духа.
— Это недалеко от истины, — вырвалось у тана. — Простите…
Нэль засмеялся.
— Ничего. Вы правы, пожалуй.
— Но вы хотя бы не откажетесь выпить стакан вина? Я не могу отпустить вас просто так.
— Благодарю, не откажусь. Стакан вина будет не лишним даже для такого нечестивого духа, как я.
Время было заполночь, погода испортилась, и в окно стучал снег. Семейство Алей расходилось по своим спальням. Элейна задержалась в гостиной, чтобы расставить по местам книги и безделушки, и погасить свечи. Тан, перед тем как уйти в спальню, подошел к ней, чтобы по обыкновению поцеловать на ночь в лоб.
— Отец, кто этот человек? — спросила она вдруг вместо того, чтобы пожелать спокойной ночи.
— Это маг, который спас жизнь нашему Каю прошлой зимой, — поколебавшись, ответил тан. Вопрос дочери его удивил. — Помнишь, я рассказывал?
Элейна
— Он не похож на лекаря.
— Он не лекарь, он — маг. А в чем дело, Элейна? Что тебя встревожило?
— Не знаю, — девушка беспомощно пожала плечами. — Он не похож на человека, который может лечить. Что-то в нем есть… недоброе.
— Он что-то сказал тебе? — насторожился тан.
Он, впрочем, знал, что Элейна ответит отрицательно. Нэль просидел в гостиной с семьей тана около получаса, и за это время не перебросился с девушкой ни единым словом. Он даже не смотрел на нее. Говорил только с таном и Эрредом, который искренне ему обрадовался. С мальчиком Нэль держался просто и кротко, но видно было, что мысли его далеко.
— Нет, он со мной не говорил, — сказала Элейна. — Но разве дело в словах? Скажите, отец, он будет еще приходить? Мне не хотелось бы с ним встречаться. Он… напугал меня. Только не спрашивайте, чем. Я не умею объяснить.
— Конечно, тебе не нужно с ним встречаться, — помедлив, ответил тан. Он был озадачен. — Но я тебя не понимаю…
— Нет, понимаете, — возразила Элейна. — Вам бы тоже с ним лучше не встречаться, отец.
— А вот это — не твоего ума дело, Элейна! Не доросла еще указывать, с кем мне встречаться.
— Простите, отец, — тихо сказала девушка и наклонила голову. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Элейна. Оставь свечи. Я, пожалуй, еще посижу немного.
Спать уже не хотелось. Дожидаясь, пока Элейна выйдет из комнаты, тан подошел к окну и встал, привалившись плечом к раме. Он думал о словах дочери. Кажется, ничего пугающего в Нэле не было. Даже если — тан попытался себе это представить — взглянуть на него глазами молодой девушки. Пожалуй, подобная особа не сочтет его привлекательным. Он совсем не красив (хотя, надо признать, его лицо притягивает взгляд), одет как нищий оборванец, и не умеет любезно говорить. Но чем он мог напугать? Нет, Элейна все-таки преувеличила. Что, что такого она могла в нем увидеть? Он и посмотрел-то на нее всего однажды, когда только появился в комнате, — а уж после вовсе не поднимал глаз. Неужели Элейна настолько впечатлительна, что ей хватило одного взгляда? Нет, это совсем на нее непохоже…
— Арьель, спой мне что-нибудь.
Музыканта не нужно было просить спеть дважды. Особенно если просьба исходила от Марики. Он охотно взялся за лютню и сел напротив ведуньи. Покрутил колки, подтягивая струны. Марика оперлась локтем о стол и молча глядела на него.
— Что же тебе спеть? Балладу о прекрасной любви Териона и Одрионы? Нет, эта история не подходит для последней ночи года. Тогда, может быть, песнь о жестоком некроманте, который заманивал в свое логово юных девушек и убивал их, чтобы их кровью поднимать трупы?
— Где ты набрался подобной пошлости? — проворчала Марика. — Оставь своих влюбленных и некромантов для дворцов и замков. Спой лучше о Лионеле и Лионетте.
Арьель перестал улыбаться и взглянул на Марике исподлобья.
— Нет, эту балладу я не буду петь. Даже не проси.
— Почему? Кажется, ты ее сам сочинил? Что, она так плоха? Мне бы хотелось ее послушать.
Арьель помялся.
— Я дал слово, что больше никогда не буду ее петь. Последний раз я исполнял ее ровно год назад, и тогда…