Золотой капкан
Шрифт:
– Уже?
– спросил Ивакин.
– Это точно?
– Точно. Теперь у нас все в одном лице - директор, профсоюз, партком... Ну, собирайся!
– прикрикнул он на Сизова.
– Мы все поедем, - сказал Ивакин.
– Хозяин велел доставить его одного.
– Куда?
– На комбинат.
– Почему на комбинат?
– Он его осматривает. Хозяин же... Долго ты?
– повернулся он к Сизову.
– Я готов.
– А где то, что велено взять?
– Вон вещмешок валяется.
Грысин прошел
– Что в нем?
– Руда.
– Руда?
– Он был явно разочарован.
– Зачем Плонскому руда? Руды там целый карьер.
– Ты с кем разговариваешь?
– строго спросил Ивакин.
– С кем?
– Милиционер растерялся и сбавил тон.
– С геологами. А геологи думают о завтрашнем дне. Выберут этот карьер, где хозяину копать новые богатства?..
Он насмешничал, но милиционер этого не заметил.
– Ну да, конечно... Ладно, бери свою руду, поезжай с Грысиным. Я следом на комбинат подойду.
Сизов подхватил с пола вещмешок, вышел на крыльцо. Возле калитки стоял хорошо знакомый разболтанный милицейский "газик" с раскрытыми дверцами: старые привычки полного доверия в Никше еще не выветрились. Сизов бросил тяжелый мешок на заднее сиденье, уселся рядом с Грысиным, сидевшим за рулем...
Когда машина ушла, Ивакин принес из сеней брезентовую робу и стал быстро переодеваться.
– Я тоже пойду, - спохватился Красюк.
– Ты сиди тут, гляди за бочкой, - уже выбегая из дома, бросил ему Александр.
Главная улица поселка была пустынна. Только кое-где возле домов копошились дети. Последнее время комбинат почти не работал. Измаявшиеся от безделья рабочие разбредались из поселка кто в тайгу за дарами природы, кто в райцентр на заработки, а кто и вообще на "большую землю". Зарплату платили редко и мелкими клоками, которых ни на что не хватало.
Поселок умирал. Когда-то сюда любили наезжать фоторепортеры: как же, совсем городские условия в такой глухомани. Сейчас приезжий корреспондент с фотоаппаратом, наверное, вызвал бы в Никше не меньшее оживление, чем спустившийся с сопок медведь.
По дороге к комбинату Ивакин не встретил ни одного рабочего. И он очень удивился, услышав знакомый гул: вдруг заработала камнедробилка. Это обрадовало: неужели новые хозяева собираются наладить дело? Если так, то зря они обижают Плонского недоверием, подсовывая ему камень вместо обещанного золота.
За крайними домами поселка дорога уходила влево, в обход сопки. Там начинался пологий серпантин, по которому только и можно было подъехать к комбинату. Но поселковые, когда шли на работу, обычно пользовались непроезжей тропой, сокращавшей путь.
На эту тропу и свернул Ивакин и полез на кручу, задыхаясь от спешки.
* * *
Расставив ноги, Плонский стоял посередине дороги с поднятой рукой, как милицонер-регулировщик, сшибающий бакши с робкой шоферни. Здесь была широкая площадка, где обычно
Пока подъезжали к нему, Сизов все думал о том, как поведет себя зампрокурора. Если сразу бросится смотреть золото, то придется соврать, что в спешке взял не тот мешок.
Когда машина остановилась и Сизов открыл дверцу, Плонский, не дожидаясь, когда он вылезет, коротко бросил только одно слово:
– Привез?
Приветливое "здравствуйте" застряло в горле у Сизова.
– Привез, - столь же холодно ответил он и показал рукой на вещмешок, лежавший на заднем сиденьи.
Плонский сунулся в машину, пощупал мешок, подергал за лямки, пытаясь поднять его одной рукой. Это ему не удалось.
– Стой тут, сторожи, - сказал Грысину.
– Я скоро приду.
– А мне что, можно уходить?
– не без ехидства спросил Сизов.
– Ты пойдешь со мной. Мне тут надо кое-что посмотреть. По дороге поговорим.
Нервно передернув плечами, Плонский повернулся и пошел к комбинату. Его, как всегда после попойки, угнетало раздражение, от которого не спасала даже опохмелка. Не знающий этой его особенности, Сизов постоял, раздражаясь в свою очередь, и уже хотел крикнуть в спину зампрокурору пару недобрых слов. Но тот обернулся.
– Чего стоишь? Не можешь расстаться со своим мешком? Не бойся, Грысин посторожит.
Было странно, что они оставили машину на дороге, вместо того чтобы подъехать на ней к самому комбинату. Идти было недалеко Но все же...
– Александр Евгеньевич!
– Сизов собирался предложить именно это подъехать на машине, но вдруг спросил: - Раньше я мог называть вас Сашей. Как теперь?
Плонский удивленно уставился на него:
– А что теперь?
– Неужели богатство так меняет людей, что они здороваться перестают?
Плонский поморщился, подумав, что с этим хитрым геологом надо быть подобрее, иначе учует неладное и, чего доброго, вернется к машине.
– Извини, - сказал он.
– Замотался я. Да вчера еще гудели. До сих пор не отошел.
– Праздник какой?
– Праздник.
– А, понимаю, - вспомнил Сизов.
– Вы же, говорят, стали большим хозяином. Или, как теперь говорят: у вас контрольный пакет акций. Так?
– Кто тебе это сказал?
– Белка на хвосте принесла, - усмехнулся Сизов.
Плонский засмеялся, догадавшись: сболтнул Грысин, который сам только что узнал об этом. Вот как быстро расползаются слухи. Будет неудивительно, если поселковые через час прибегут на комбинат с хлебом-солью. Или с красными флагами?.. Ни того, ни другого ему не хотелось, и, значит, надо побыстрей провернуть задуманное и уехать. Золото в машине, чего задерживаться...