Золотой Крюк
Шрифт:
— Посмотрите, пожалуйста, — тем временем совал ей в руки фотоснимки Филипп. Елена взяла один за край, стараясь держать кончиками ногтей. С черно-белой фотографии на нее с необъяснимым укором смотрели небритые и опухшие рожи совершенно незнакомых ей, по счастью, людей.
— Кто это такие?
— Может, вы узнаете на них того сантехника, что приходил к вам в тот день…
— Значит, так — Елена открыла дверь, — входите, говорить будем. Имейте в виду — попробуете меня ограбить, ваши трупы завтра же всплывут в Москва-реке. Сами знаете,
— Большой человек, — догадался Филипп.
— В точку попали. Проходите в кухню. Куда! — она поймала Шору, метнувшегося по его команде вглубь коридора. — Ноги разувайте здесь!
— А у меня носки грязные, — признался Шора, — если я туфли сниму, я вам наслежу.
— О, Господи… Тогда снимай с носками, поставь все там, на тряпке. Я ее потом выброшу…
— А можно, я ее потом с собой заберу? — попробовал напроситься Шора, но Булыжник взял брата за шиворот и протащил в кухню. Паркет под его пятками скрипел и плакал.
— Не извольте беспокоиться, мадам, — Филипп приосанился, изящно одернул воротник сорочки, в результате чего шов сбоку треснул и слегка разошелся. — Мы вас не обременим своим присутствием. В смысле, не изнасилуем.
— Если я за что и беспокоюсь — то за вашу безопасность, — призналась Елена, — послал Господь кавалеров. В кухню маршируй, сейчас будете мне рассказывать, что и как, и попробуй только соврать. — Она прошла в кухню следом за посетителями, приказала, чтобы Шора перестал копаться в полочку с посудой и усадила его за стол рядом с остальными.
— Так кто обокрал моего мужа?
— Сантехник, — сообщил Филипп, и разложил фотоснимки на столе.
— Ты уверен?
— Он так сказал, и даже указал на одного — вот, взгляните… Мы его поймали, но оказалось, что это вообще часовых дел мастер. Вам в тот день стрелки никто подводить не заходил?
— Да нет, — Елена размышляла, разглядывая фото часовщика. — Этот уж точно не заходил. А вот этот… Может быть. Я не уверена, но очень может быть.
Троица склонилась над фотографией. Елена указывала на безмятежно улыбающееся лицо Витька. Между ним и несчастным часовщиком не было никакого сходства.
— Понятно, — зло сказал Булыжник. — Клиент нам лапшу на уши вешают, а мы ей и питаемся все это время. Это что же нам теперь, все конторы по новой обходить?
— Не будем утомлять даму подробностями, — посоветовал ему Филипп, сгребая фотографии обратно под куртку. Запах подкладки вновь на мгновение перебил все местные ароматы, Елена на мгновение зажмурилась, потом хлопнула Шору по пальцу, которым он ковырял рисунок на дорогой клеенке, и потребовала:
— Выкладывайте все, что знаете. Иначе не выпущу. Он что, вам денег пообещал, если вы вора поймаете?
— А бесплатно сейчас даже коровы не доются, — сообщил Булыжник. — Думаешь, мы юные следопыты, за просто так по всему городу бегаем?
— И много пообещал?
— Нормально. Тебе-то что?
Громила явно уступал в галантности своему худому спутнику с заплывшими глазами.
— Мне ничего, — сообщила Елена Булыжнику, — главное, чтобы и тебе ничего тоже не обломилось.
— Как это?
— А ты что думал? Кинет тебя мой муженек, как пить даст. Я с ним жила, можешь поверить. Ты ему деньги принесешь, а он их себе заграбастает.
— Вообще-то он хотел, чтобы мы и часовщика отпустили, — напомнил вдруг Филипп, — а чего вдруг он нам не на того показал на снимке? Обознался, что ли?
— Да как тут обознаться? Эти двое похожи между собой, как штаны и закат солнца. Мой бывший муж, хотя и дурак, но я думаю, пока еще отличает одно от другого. Я же говорю — он вас кидает. Не видать вам денег, как своих ушей.
— А я могу видеть свои уши! — вдруг радостно сказал Шора. — Показать? — и начал вытягивать мочки себе под нос. Елена, Филипп и Булыжник от удивления на минуту отвлеклись от своего разговора, и Шора, поощренный их вниманием, чуть уши себе не вырвал, стараясь порадовать гостеприимную хозяйку и компаньонов. Первым пришел в сознание Булыжник, который дал Шоре подзатыльник, от которого его уши вернулись на старые места.
— Короче, я предлагаю так: если находите вора, тащите его ко мне. Я заплачу, причем больше, чем вам обещал мой муж. Сколько?
— Клиент сказал — сорок кусков. — признался Булыжник. — Правда, у нас есть и посредник, приятель ейный.
— Посредники меня не интересуют, сами разбирайтесь. Я дам сорок две тысячи, если все двести тысяч будут в целости и сохранности.
— Мы не намерены подводить постоянного клиента за какие-то две тысячи! — встал в позу Филипп. — Сорок пять кусков, иначе разговора не будет!
— Сорок четыре, — поставила точку в торге Елена голосом, тяжелым, как жизнь без Родины. — Или можете убираться на свою помойку.
— Договорились, 44 так 44, — быстро согласился Филипп, хотя и не понял, о какой помойке она толкует. И быстро стал подталкивать приятелей к выходу. Булыжник был, правда, не в восторге от хозяйке, потому буркнул уже на пороге:
— Вот ж…
"Их точно по одному слепку готовят, — подумала Елена, расслышав знакомое выражение. Однако столь частое и однообразное упоминание нижней части организма теперь ее насторожило. "Чего они все прицепились? Полнею, что ли? Надо завтра в салоне поговорить", — отметила про себя она.
Зато Шора был полностью доволен — в суете он успел незаметно вытолкать за порог тряпку, валяющуюся возле входа, и теперь прикидывал, что можно будет из нее смастерить. Рассуждал он вслух, потому у его приятелей уже к моменту выхода из подъезда начала болеть голова, и они так яростно обгавкали неугомонного партнера, что он испуганно притих. Не подал Шора голос даже тогда, когда вспомнил, что все-таки забыл туфли в квартире. Носки, правда, выползли за порог вместе с тряпкой. Шора на пару шагов отстал и натянул их на ноги, чтобы идти было не так холодно.