Золотой Лис. 1-2 часть

Иващенко Валерий В.

Далее понеслось ещё похлеще, когда Патрик со всеми этими уже начинавшими надоедать поклонами да велеречиями уже вечером подвёл к своему барону согбенного ключника, хранителя винных погребов. Старый хрыч Перес хоть и поседел как лунь, а нос его из багрового стал сизым, всё так же чутко разбирался в своих делах.

— Ваша милость, как только вы изволили объявиться дома, так виноград вновь засиял, — тут негодник вновь поклонился, на этот раз уже Меане. Да с таким видом, что тут даже и присматриваться не было нужды — пропахший винным духом старикан ничуть не скрывал своего мнения, что виною возрождения как раз эта чуть остроухая леди. А ещё вернее, те шалости, коими

парочка занималалсь в огромной и в то же время уютной опочивальне… хотя возможно, как раз и прав был этот Перес?

Мало того, по старой традиции первый виноград обязана была давить именно леди. И лишь потом из этого бочонка отбирали по виалу сусла, а специальные гонцы, облечённые особым доверием, развозили винную закваску по всем винным дворам и погребам баронства. Там уже использовались и давильные прессы, и прочие изыски механизации — но без первой толики только обычное, не обладающее волшебными свойствами вино и можно было получить…

О-о, это надо было видеть, как Меана тонко улыбнулась и заважничала! Поскольку прежний охотничий костюм пришёл в полную негодность (да и чьи-то нетерпеливые руки не очень-то церемонились с бархатом и кружевами), то Эльфийка нынче щеголяла в длинной домотканой юбке серой шерсти и белоснежной по здешним обычаям блузке с высоким стоячим воротничком.

А на ногах её красовались выдолбленные из цельных деревяшек полированные башмачки, и девица с удовольствием ими тарахтела. И всё же, не так проста эта эльфийская леди… легкомысленно отщипнув с грозди на обочине виноградину, Меана поймала взгляд парня и так медленно, многозначительно подарила её своим чуть припухшим от поцелуев губкам, что Ридд против воли почувствовал, как на щеках заполыхал предательский пожар.

— Ой, какая гадость! — носик эльфийки этак аристократично поморщился. А сама она хоть и скривилась так, что пейзане едва не падали от хохота, но приблизившись за утешением к парню шепнула в полнейшей панике: — Послушай, Ридди… я ведь во всей этой суете так и не приняла омовение. Ну, после нас с тобой…

— Да ведь это винный сорт. Для еды мы немного выращиваем вон за тем холмом, где меньше солнца, — громко объявил Ридд ей и немедля повторившим опыт, а теперь недоумённо преглядывавшимся эльфам. Но куда более тихо и доверительно ответил своей ненаглядной. — А ведь пожалуй, именно это и хорошо, милая?

Вся процессия уже обогнула стену замка и влилась в малую калитку, крепостью и толщиной тем не менее посоперничавшей и с банковскими. И оказалась на просторном заднем дворе, где уже всё готово было для действа. По бокам замерли принарядившиеся крестьянки с огромными, полными иссиня-чёрных гроздей корзинами. Несколько музыкантов и даже пара старых солдат с пиками, помнивших ещё прежнего барона и гордо отсалютовавших сегодня его сыну. И даже осеннее солнышко расщедрилось, одарив последним, наверное, в этом году теплом эту землю и этих людей.

А по центру возвышался и притягивал все взгляды здоровенный, почерневший от времени и употребления особый чан.

— Не волнуйся, у тебя всё получится, — Ридд ласково улыбнулся и в качестве поощрения взлохматил шёлковые волосы.

Меана тихо застонала от переполнявших её смятенных чувств. А затем, в качестве напутствия вытребовав себе легчайший и почти чинный поцелуй, глубоко вздохнула набираясь решимости — и лишь сейчас обратила вопросительный взгляд на дожидавшуюся её пару крестьянок. Те живо подхватили леди под ручки и под задорные крики окружающих препроводили к приставленной к чану крепкой доске с набитыми поперечными брусками. Поднявшись по ней, Эльфийка посмотрела

перед собой.

Зажмурилась.

И легонько вжав голову в плечи, высвободила из уютного тепла башмачка одну ногу, на пробу ступила ею… туда. Потом даже Ридд не сумел убедить её, что от избытка чувств Меана в тот момент даже легонько взвизгнула. Но сейчас Эльфийка лишь сглотнула и, расхрабрившись, с пылающими румянцем щеками ступила на чавкнувшую под ней массу уже обеими ногами.

Музыканты уже медленно, тягуче и невыносимо завлекающе принялись задавать ритм. Болеро, — припомнил Ридд, — это всегда делали именно под этот древний как мир танец. А возвышавшейся над жадно глядящей толпой красавице ничего больше не оставалось, как сначала робко, а затем всё смелее переступить на месте обеими ножками. Затем ещё… и ещё… и уже смелее…

С деревянным стуком перекинулся мерник. Подпрыгнул клапан, и из трубки сбоку чана в жбан потекла багрово-чёрная струйка сока. И отчего-то именно этот нарушивший ритм звук и это долгожданное зрелище словно взорвали толпу.

— Хэйя! Viva! — вопили в полнейшем восторге люди, а сполна оценившие это зрелище эльфы вторили им своим vanima!

Крестьянки принялись проворно подносить корзины с виноградом и опрокидывать прямо под забрызганные алым соком стройные ножки. По мере того, как давильная решётка опускалась в строгом соответствии со старинной технологией, эльфке пришлось сначала чуть приподнять подол, стараясь не задирать его выше края чана, затем ещё… Меана посмотрела прямо в глаза. Да так откровенно, зовуще, что замерший в торжественной позе и ладонями отбивающий ритм парень едва не сбился.

— Ты мой vanei, я твоя nissa — и это так прекрасно, — пели её глаза. А может, и едва заметно шевелившиеся губы. Хотя скорее — весь этот радостно и нетерпеливо сошедший с ума мир…

По древнему обычаю, леди замка обязана была успеть выдавить полный чан, прежде чем решётка опустится до дна. Самый первый, самый драгоценный сок, без капли которого во всех остальных погребах не забродит доброе вино. И всё же, Меана не успевала — возможно, ввиду своей всё же более стройной фигуры и меньшего веса — а возможно, и вследствие отсутствия привычки.

И тогда ярл эльфов с полунамёка понял брошенный на него Риддом особый взгляд. Тамбурин с мягко позвякивающими по кругу колокольцами перекочевал к перворождённому. Всего лишь пары жестов и властного внимания оказалось достаточно искушённым в своём деле музыкантом, чтобы вечер взвихрился неистовой и огненной эльфийской тарантеллой. И привлечённая этим маленьким чудом, своё звёздное покрывало поспешила раскрыть волшебница-ночь…

Эльфийка танцевала зажигательно и в то же время с той грацией, которую невозможно привить или передать. Раскрасневшаяся Меана чуть покачивала бёдрами, а подол её под словно уперевшимися в бока руками постепенно поднимался всё выше. И хотя меж верхом чана и юбкой всё время мелькала лишь полоска забрызганной алым соком кожи, одно только это заставляло вопить от восторга вошедших в раж парней.

Изнемогая от усердия, крестьянки заспешили — нельзя ведь отставать от своей леди! Быстрее забегали по мосткам их проворные фигуры с корзинами, всё чаще и быстрее наполнялась священная ёмкость. И в тот момент, когда после последней порции Эльфийка выдала какое-то совсем уж невообразимо волнующее па, а обратившаяся почти в пояс юбка поднялась уже куда выше даже самой верхней границы возможного, мерник вдруг замедлил перестук своего клапана, а массивная решётка под Меаной глухо и басовито коснулась дна — да так, что казалось, то в пятки ухнуло от волнения сердце Ридда.