Золотой омут
Шрифт:
— А что вы собирались делать завтра?
Вот тут-то Володин машинально и рассказал Турецкому о предполагаемом посещении Лучинина.
Александр Борисович оживился и быстро выспросил у Володина все подробности этого дела. Оно явно заинтересовало важняка.
Скрывать смысла не было — все, что рассказал Володин, с легкостью можно было прочитать в материалах следствия.
После этого Александр Борисович отпустил Володина с миром.
В остальном Евгений Володин постарался избежать каких-то опасных вещей, которые
«А этот Турецкий молодец, — думал Володин, подруливая к своему дому, — если бы я не знал все эти следовательские штучки, то обязательно бы проговорился. А у простого человека в разговоре с ним вообще шансов не останется. Ну ничего, мы тоже не лыком шиты. Только вот дело Лучинина… Ну да ладно, может, и пронесет. В конце концов, со смертью Апарина — все концы в воду. Пусть Турецкий попробует разыскать что-нибудь, подтверждающее то, что Апарин интересовался делом Лучинина».
Да, Володину пришлось потратить немало нервной энергии для того, чтобы этот въедливый Турецкий не разнюхал, что именно связывало его с Апариным.
«Но все-таки дело Лучинина его явно заинтересовало, — размышлял ВолОдин. — Почему? Как, из каких признаков он мог бы понять, что это дело имеет отношение к Апарину тоже?
Нет, этот Турецкий самый настоящий телепат, если может читать мысли…»
С этими мыслями Володин подъехал к дому. Жена еще не спала. Дожидалась. Володин переоделся, вошел на кухню.
— Где ты был? Позвонил, ничего не объяснил…
— Служба, — устало сказал Володин, усаживаясь за кухонный стол. Он решил не рассказывать жене в подробностях то, что произошло с ним вечером. Зачем нервировать человека? Достаточно и того, что он сам переволновался..
— Есть будешь? — спросила жена.
— Да… Таня, достань-ка водки…
— Что-то случилось? — спросила встревоженная жена. — Ну почему ты молчишь?
— Случилось, — согласно кивнул Володин.
— Что? Плохое?
Володин подумал и ответил:
— Скорее, нет.
— Значит, хорошее?
Она достала рюмку, бутылку, закуску из холодильника… Володин налил полную рюмку, вбросил в себя водку и, не закусывая, налил еще.
— Ну говори, не томи!
— Может, и хорошее, — сказал Володин, проглотив содержимое следующей рюмки и закусывая хрустящим огурчиком. — Просто у нас с тобой теперь начинается новая жизнь…
— Это как? Что ты имеешь в виду?
— Апарина застрелили…
27
Ровно в пять минут девятого Гордеев уже сидел в кабинете Александра Борисовича Турецкого в Генеральной прокуратуре. Тот, как всегда, был бодр, подтянут и готов к подвигам.
— Ну вот, Юра, такие дела, — начал Турецкий.
— Какие это «такие»? — отреагировал Гордеев, который хотя и проснулся, но все-таки еще не совсем.
— Сложные,
Гордеев кивнул. Турецкий включил электрочайник, который тотчас весело загудел.
— Ну так что там с Володиным?
— Как я уже говорил, убили Константина Апарина, который должен был встретиться со следователем Володиным.
— Это я уже знаю, — недовольно произнес Гордеев, — давай по существу.
— Хорошо, по существу, — кивнул Александр Борисович. — Итак, они договорились встретиться в девять вечера на Пушкинской набережной.
— Это ведь в районе парка культуры?
— Да.
— Местечко в такое время не слишком оживленное, — заметил Гордеев.
— И тут соглашусь. Более того, там по вечерам совсем мало народу.
— А темнеет сейчас рано…
— Да. Местечко — подарок киллеру. С одной стороны река, с другой — горка, покрытая кустами… Машины проезжают раз в полчаса.
— А Володин-то тут при чем?
— Но ведь Апарин приехал туда именно для того, чтобы встретиться с Володиным.
— Ну и что? Ясно, что они хотели обсудить что-то подальше от чужих глаз. Мало ли какие у них есть общие дела? — пожал плечами Гордеев. — Что тут удивительного?
— Возможно, возможно, — с сомнением в голосе произнес Турецкий.
Гордеев внимательно посмотрел на своего бывшего шефа. Тот сидел за своим столом, и глаза у него сверкали как у собаки, взявшей след. Гордеев достаточно давно знал Александра Борисовича Турецкого, для того чтобы разбираться в его мыслях. И вот сейчас Гордееву показалось, что Турецкий догадывается о чем-то очень важном. О чем пока что молчит. До поры до времени. Александр Борисович любил интриговать. Следовало просто терпеливо дослушать его до конца.
— Кстати, — поинтересовался Гордеев, — а откуда ты это все знаешь? Откуда такая оперативность? Убийство совершено всего двенадцать часов назад…
— Хм… — фыркнул Турецкий, — ты что, забыл, кем я работаю?
— Нет…
— На всякий случай напоминаю — следователь по особо важным делам Генпрокуратуры. По особо важным, понимаешь?
— Понимаю, понимаю… — слабо отреагировал Гордеев. — И что?
— А как, по-твоему, убийство начальника столичного РУБОПа — это не важно? И даже не особо важно?
— Важно, важно, — успокоил Турецкого Гордеев.
— Ну вот. А чего тогда спрашиваешь?
— Так-так, — догадался Гордеев, — я, кажется, теперь действительно понимаю… Ты хочешь сказать, что именно тебе поручили расследование этого убийства?
— Конечно, — без особого энтузиазма ответил Александр Борисович, — кому же еще поручат такую гадость? Стопроцентный висяк. Ты же сам знаешь, Юра, у нас важняков как грязи, а Турецкий у них затычка для всех дырок!
И он погрозил кулаком в сторону непонятных личностей, которые норовили заткнуть следователем Турецким все дыры…