Золотой пергамент
Шрифт:
Так отряд слился с основной частью войска. Выяснилось, что после ухода генерала они были вынуждены отступать, отбивая нападение Галикарнаса, но совершенно неожиданно еще с восемьдесят человек противников подоспело с другой стороны. Каким-то чудом битва завершилась ничьей, но воины Галикарнаса заняли низину рядом с Тилией — как раз то место, которое было нужно братьям. Поэтому для Асбелии такое положение дел было вдвойне скверным — теперь враги прочно обосновались в самой стране, пусть и пока только на ее краю, и перекрыли пути к ближайшему источнику воды. Генерал Рейнальд, отвечающий за
Генерал Теладор не нашелся, что возразить, и письмо королю было отправлено. В нем он по просьбе Кристиана заодно спросил, как идут дела с поиском жителей Градерона.
— Похоже, наши планы все больше терпят крушение, — вздохнул Кристиан.
— Да ладно! — возмутился Балиан. — Как будто так сложно пробежать и быстренько Врата вызвать.
— Мы даже не знаем, где конкретно это следует делать, — вразумил его Кристиан. — Ведь ты не можешь назвать место, где стояли Врата с точностью до одного метра?
— Ну, не могу…
— Я могу, — вдруг сказала Розетта.
Балиан, Кристиан и Юан изумленно посмотрели на нее.
— Чего уставились? — занервничала она. — Не хотите — не надо…
— Ты знаешь, о каких Вратах мы говорим? — спросил Юан.
— Знаю, — проворчала Розетта. — Говорила же! Видела в детстве. Мы там жили. Золотые, которые не открываются и тупо стоят посреди пустоши.
— Совсем не тупо, — возразил Балиан.
— И ты так точно помнишь, где они были? — покачал головой Кристиан.
— Да там разве что совсем дурак не запомнил бы! — воскликнула Розетта, но, посмотрев на Балиана, спохватилась: — Ну, то есть если там постоянно ходить. Спросите кого угодно. Там скала одна дурацкая посреди поля, вот прямо за ней они и были. На скалу эту еще забирались часто. На Врата эти хотели залезть. Идиоты.
— Кто забирался? — не понял Кристиан.
— Дети.
— Ты же говорила, что скала?
— Ну, маленькая, — Розетта рукой отметила высоту камня — чуть выше Юана. — Но она там одна такая, которая в дальнем конце. Не ошибетесь.
— В дальнем конце? — озадаченно проговорил Балиан. — Получается, мы жили в Галикарнасе?
— Не думаю, — успокоил его Кристиан. — Наверное, это была Тилия — Артур говорил, что король Роланд совсем недавно передал ее Сигфриду. Что ж, если так, нам придется проходить через войско…
— Самоубийцы, — немедленно высказала свое мнение Розетта.
— И не надейся, — бодро проговорил Балиан. — Все получится. В наших руках судьба этой чертовой темноты.
К ним подошел мрачный Артур и сказал, что скоро будет бой, поэтому лучше выспаться. Но Кристиан, Балиан и Юан не чувствовали усталости и вызвались помочь с ранеными. Розетта пошла с ними. Несколько часов они помогали перевязывать раны, и это вызывало у измученных солдат недоумение и улыбку — странно было видеть здесь таких юных помощников. В конце концов, они решили, что это просто ребята из близлежащей деревни, и были в шоке, когда немногим позже им сообщили, что это, за исключением
Один рабочий час сменял другой, а боевой тревоги все не было — вокруг царило относительное спокойствие, хотя дым из низины стал гораздо гуще. Кристиан, Балиан, Юан и Розетта предались дреме.
Глава двадцать первая В бою
Арес, не мигая, смотрел на колеблющееся пламя свечи. Оно так знакомо, так робко и безуспешно пыталось разрушить извечную темноту, что, казалось, это одна из тех многочисленных свечей, которые горят в Градероне. Здесь, в Дилане, даже самой мрачной ночью он не мог сказать, что окружающий мир чем-то напоминает лунный город. До этих пор.
Он бросил очередной взгляд на золотой пергамент. Таранос исчез. Возможно, именно этого он и добивался. Темноты. Возможно, он знал, что это произойдет, что подобные слова будут истолкованы именно так.
Нет.
Арес тряхнул головой и приказал себе собраться с мыслями. Таранос не мог знать. Он был чертовски хитер, выказывал чудеса изобретательности и коварства, когда дело касалось его собственной шкуры, но этого он знать не мог. Он не умел обращаться с пергаментом. Он не понимал его, и именно поэтому ему был нужен Арес. Но тогда почему Таранос исчез? Арес был более чем уверен, что его не волновало возвышение Градерона. Он не был предан Руэдейрхи, доказательством чему был тот давний бунт. И теперь Таранос снова опасался возмездия.
Тяжело вздохнув, Арес принялся вспоминать все с самого начала. Итак, Таранос замышляет воплотить в жизнь определенные планы с помощью пергамента. Он пленяет его, Ареса, речами о господстве Градерона, прекрасно зная, что тот не сможет от этого отмахнуться. Они проникают в Дилан, открывают Врата Заката, забирают перья. Таранос уговаривает убрать возможных преследователей. Тут-то все и начинается. Таранос все силы убивает на то, чтобы избавиться от них. Почему? Он, определенно, не знал, кто это. Ладно, это можно было списать на его упрямство — захотел убить и пытался довести дело до конца.
Аресу вспомнилось, какое неприятное чувство овладело им, когда он писал первые строки. Будто бы он запускал начало совершенно лишней цепочки. Похоже, так оно и случилось. Грилд не должен был появляться перед ними. Более того, он не должен был проникнуть в Асбелию. Не должен был обзавестись доверенными при королевском дворе. Не должен был изменить ход войны. Что, если он действительно его изменил? Ведь, помимо всего прочего, на все случившееся влияла темнота. Глупо сваливать все на других. Тот, кто все изменил — это он, Арес.
Чувство растерянности вступило в свои права с такой силой, как никогда раньше. Арес не знал, что строчка о порабощении Эндерглида отберет солнечный свет у Дилана. Никто никогда не говорил ему, что происходящее в Этериоле отражается на здешнем мире. Теперь-то он понимал, почему и для чего появились Врата, но отменить написанного не мог. Все могло стать еще хуже. Он даже не мог понять, где сделал ошибку. Может, следовало уточнить, что Градерон и Эндерглид — это города? Возможно, пергамент счел это названиями светил? Или дело было в чем-то другом?