Золотой пленник
Шрифт:
– Сержант Гудьир, приведите мою лошадь! – приказал капитан.
– …ушсь! – покачиваясь, отсалютовал тот и, повернувшись, зигзагами побежал к коновязи.
Капитан стал ждать, ждали и остальные, подозревая, что сейчас что-то произойдет.
Вскоре Гудьир вернулся, стараясь держась за повод.
– Уэйт, дай ему рогатку, – скомандовал фон Крисп.
– Слушаюсь!
Сержант выхватил у ближайшего рогатчика оружие и подал коллеге. Гудьир взял древко и стал удивленно озираться, не понимая, к чему это.
– Сержант Гудьир, вы внимательно слушали все мои объяснения?
– Так
– К тому же вы имеете представление о действиях в боевом порядке, вы же настоящий пехотный сержант, я прав?
– Я прав, – кивнул головой Гудьир. – То есть – вы прав, гспдин кптан, сыр… Ик!
– Занимайте оборону, сержант, вы должны попытаться выбить меня из седла.
С этими словами фон Крисп забрался в седло и поскакал к овечьим загонам, чтобы взять хороший разгон. Лейтенант широко раскрытыми глазами смотрел на своего кумира.
Развернувшись, капитан остановился и крикнул:
– Сержант Гудьир! К бою!
И, дав шпоры, погнал коня вперед.
Что-то пьяница еще помнил, он кое-как упер древко стопкой в землю и поднял оружие на нужный угол. Капитан мчался во весь опор, все замерли, гадая, кому повезет больше.
Однако вопрос был уже решен, фон Крисп легко избежал направленной на него палки и высвобожденной из стремени ногой заехал Гудьиру в лицо – прямо всей подошвой.
Удар был такой силы, что несчастный отлетел ярдов на пять и, перевернувшись через голову, распростерся бездыханный. Со стороны казалось, что он убит, однако капитан так не считал.
– Поднимите рогатку и верните ее солдату, сержант Уэйт.
– Слушаюсь, сэр!
Рогатка была возвращена. Скоро зашевелился и Гудьир, он приподнял голову и стал тупо таращиться по сторонам, изо рта и носа у него текла кровь, бровь была рассечена. Капитан приблизился к нему и, поймав на себе недоуменный взгляд пьяницы, сказал:
– Можете идти отдыхать, сержант, сегодня вы мне не нужны.
И повернувшись к роте, продолжил как ни в чем не бывало:
– Ну, поскольку становиться в боевой порядок вы кое-как научились, сейчас мы перейдем к изучению разворота боевого строя. Это необходимо уметь делать на тот случай, если противник внезапно оказался у вас в тылу, тогда ваш командир дает сигнал и вы немедленно разворачиваете оружие в противоположную сторону по команде «Прямой разворот де-лай!».
Капитан взял паузу, глядя на то, как поднявшийся из пыли Гудьир, напялив на голову форменную киперку, удаляется прочь, роняя в пыль капли крови.
– Так вот, по команде «Прямой разворот де-лай!» копейщики и рогатчики поднимают оружие вверх и делают «Налево повер-тайсь!», чтобы между соседними звеньями появился промежуток, – в него проскакивают защитники и занимают рубеж на противоположном направлении. Следом за ними пробегают копейщики, и последними, совершив еще один поворот налево, к звену присоединяются рогатчики. Вот и все – разворот совершен, и вы ждете атаки противника. Давайте попробуйте это отработать.
41
Упражнение было не таким простым, как показалось вначале, проходы получались недостаточными, и защитники задевали
Бесконечные повторения вконец вымотали невольников, и, когда они стали ронять учебное оружие, фон Крисп объявил окончание занятий. Сержант Уэйт с видимым облегчением увел роту к шатрам, а капитан задумался, глядя им вслед.
– О чем вы размышляете, капитан? – спросил лейтенант, подводя лошадь.
– О том, что нам пора домой – я здорово устал на этом солнцепеке.
– Может, сначала отдохнем в шатре? Там прохладно, нам подадут белое вино.
– Нет, лучше отправлюсь на квартиру, тут всего-то две мили.
Капитан взял у лейтенанта повод и, похлопав коня по шее, повел к выходу из лагеря.
– А я тоже живу в Хаски.
Лейтенант догнал фон Криспа и пошел рядом.
– Весьма разумно.
– Я хотел спросить вот о чем… – Лейтенант замялся. – Мне показалось, что это было слишком жестоко, я имею в виду беднягу Гудьира.
– Пьянство на службе – преступление.
– Но что толку в этом наказании, завтра он проспится и ничего уже не будет помнить.
– Это наука не для него – он человек пропащий. Эта наука для солдат.
– А им какая польза? Они здесь только этой, как ее, сечки могут раздобыть – рабы они и есть рабы, им напиться негде.
– Сейчас негде, но потом будет марш через многие селения, с постоями, привалами и так далее, там раздобыть вина будет проще.
– Даже если выпьют, кому это помешает на марше? Может, еще веселее пойдут.
Капитан остановился и в упор взглянул на Горна.
– Вам не хватает моего опыта, лейтенант.
– А в чем же ваш опыт?
– Пять лет назад в Санбегии мы двумя пехотными полками стояли против султана Аль-Абасса, делать ничего не требовалось, его укрепленные позиции нашими силами было не взять, а он тоже не высовывался из крепости, боясь, что мы ворвемся в нее на его плечах. Пятнадцать солдат сигнального заслона поставили пиво из местных тыкв, оно выбродило в три дня, и они напились. Напились и уснули, а это увидели из крепости, султан выпустил сотню кирасир, и, никем не замеченные, они вышли к лагерю и атаковали его. Когда мы наконец выбили их, нанеся им некоторый ущерб, оказалось, что в полку вырезано сорок девять человек.
– И что же вы сделали?
– Я заставил весь состав заслона копать могилу для погибших, они занимались этой работой два дня, потом еще день сносили тела – сами, им никто не помогал. Потом они легли поверх этих мертвых тел, и вместе с погибшими мы похоронили их заживо.
Не говоря больше ни слова, капитан запрыгнул в седло и поехал прочь, а лейтенант Горн так и остался стоять ошарашенный.
42
Утром после завтрака Первую роту снова муштровали на учебном поле. Питер старательно выполнял все упражнения, чтобы лишний раз не привлекать внимание капитана, однако тот все же посматривал на казавшегося ему знакомым солдата.