Золотой шанс
Шрифт:
Холлоуэй не являлся исключением. На главной улице преобладали грузовики. В центре расположились три банка, пара бензозаправок, два заведения быстрого питания – включая старомодное кафе, где можно было купить гамбургеры, не выходя из машины, – и несколько магазинов.
В них продавались такие товары, как пряжа, скобяные изделия, рабочая одежда и недвижимость. Многие магазины, казалось, переживали период спада, и для этого имелась причина. Новая торговая площадь в соседнем городе подорвала положение дел в центре Холлоуэя.
Ландшафт вокруг города также был типичным для
Но сегодня стояла безветренная погода. Небо было чистым, безоблачным и без пыли – бескрайнее голубое пространство над пустыней до зубчатых вершин отдаленных гор.
«Холлоуэй не так уж плох», – думала Фила. Она росла именно в таких городишках, и они ей были хорошо знакомы. Но внезапно женщина поняла, что будет очень рада уехать отсюда.
Она сидела за столиком, покрытым потрепанной серой клеенкой, в кафе «Четыре звезды». Перед ней стояла надтреснутая кружка с кофе. Снаружи люди выскакивали из автомобилей и торопились с жаркого воздуха в ближайшие офисы с кондиционером.
– Сегодня будет жаркий день, – объявила Тельма Андерсон, усаживаясь напротив Филадельфии.
Фила слегка улыбнулась своей подруге и бывшему боссу.
– Ты слишком долго прожила здесь, Тельма.
– Почему ты так думаешь? – широко раскрыв темные глаза, спросила женщина.
– Первое, о чем ты начинаешь говорить, – погода. Это верный признак твоего долгого пребывания в Холлоуэе.
– Это фермерская область, – заметила Андерсон. – Фермеры всегда говорят о погоде. Я просто пытаюсь от них не отличаться. Как кофе?
– Такой же плохой, как обычно.
– Хорошо. Я выпью чашечку. – Она сделала знак официантке, которая кивнула ей с другого конца прилавка. Затем Тельма снова бросила пытливый взгляд на Филу. – Ну, так ты действительно собралась это сделать, а? Уехать насовсем? И я не смогу уговорить тебд, вернуться на работу?
Фила покачала головой.
– Нет. Но я буду скучать по тебе, Тельма. – Она говорила серьезно: ей будет не хватать короткой незамысловатой стрижки своей подруги, ее практичных темно-синих юбок, белых блузок и удобных туфель. Будет не хватать Тельмы, которая знала все тайные способы, как избежать лишних бумаг, чтобы время от времени не задохнуться от многочисленных форм, копий и отчетов, представленных в трех экземплярах.
Андерсон была предана своему делу, и у нее все хорошо получалось, но временами она научилась эмоционально отстраняться от работы, что позволило ей выжить. Фила же знала, что сама она после судебного процесса над Спеллингами никогда не сможет добиться такой эмоциональной отрешенности. С работой в социальной сфере было покончено.
– Я должна уехать, Тельма. Мне необходима смена обстановки.
Та грустно смотрела на нее.
– Да, наверное, – наконец промолвила женщина. – Ты столько перенесла. Тебе потребуется время, чтобы
– Немного. – Фила снова улыбнулась, осознав, что это действительно так. Она чувствовала себя более сосредоточенно, с тех пор как приняла решение поехать в Порт-Клакстон.
– Лето на побережье тебе поможет. Ты всегда любила океан. А с финансовой точки зрения справишься?
– Да, благодаря страховке Крисси. Это не так уж много, но вместе с моими сбережениями поможет продержаться некоторое время.
– Как тебе удалось получить место на побережье в это время года? – поинтересовалась Тельма. – Летние домики в Порт-Клакстоне обычно зарезервированы за несколько месяцев вперед. Я-то знаю, поскольку сама несколько раз пыталась туда поехать.
– Кое-кому пришлось нажать на пару пружин.
Тельма улыбнулась.
– Это мужчина?
– Угу.
– Ну и замечательно. Как раз то, что тебе нужно, чтобы отвлечься от судебного процесса и смерти твоей подруги. Тебе уже пора все это забыть, Фила.
Филадельфия пожала плечами. Ей не хотелось объяснять Тельме, что она еще слишком часто вспоминает о смерти Крисси и совсем не готова забыть об этом.
– Ты будешь мне писать?
– Ты же знаешь, что буду. Мы тебя здесь еще не скоро забудем, Филадельфия Фокс. Если бы не ты, нам бы никогда не удалось поймать Элайю Спол-динга. Ты героиня нашей конторы.
– Вы бы все равно рано или поздно его поймали.
– Скорее, поздно. – Голос Андерсон звучал скептически. – После того как еще большее число детей было бы избито и психологически напугано до смерти. Для многих из них могло бы быть уже слишком поздно. – Она покачала головой. – Такие случаи приводят меня в отчаяние. Все в нашем офисе знали, что происходит, но никто не мог ничего доказать. Каждый раз, когда мы посылали шерифа на ферму Сполдингов, там все оказывалось в идеальном порядке. Дети были слишком напуганы, чтобы говорить, а от жены Сполдинга вообще никакой пользы.
– Рут боялась его так же, как и дети. Но одновременно она отчаянно пыталась удержать его. Она по-своему любит Элайю.
– Какая-то нездоровая любовь, если тебя интересует мое мнение.
– Мы в нашей работе часто встречались с проявлением такой любви, не правда ли, Тельма? Нездоровой любви.
– Ну, Сполдинг теперь в тюрьме и будет там находиться еще полтора года. Благодаря тебе. Хотя, конечно, жаль, что все сложилось именно так, как сложилось. Тебя могли серьезно покалечить или даже убить. Меня бросает в дрожь всякий раз, когда я об этом вспоминаю.
– Меня тоже, – призналась Фила. А порой ее больше, чем бросало в дрожь. Иногда ей это снилось. И она пробуждалась в холодном поту.
– Я слышала, ты столкнулась с миссис Сполдинг вчера в кафе. Это правда?
– Правда. Она очень страдает, Тельма.
– Мне кажется, Фила, она может быть опасной. Береги себя, хорошо?
– Поэтому, может быть, и к лучшему, что я уезжаю из города. – Но интуиция подсказывала Филе, что настоящая угроза исходит не от Рут Сполдинг.
– Согласна. Поезжай на побережье, гюдруга, и пусть в твои глаза вернется прежний блеск.