Золотой след
Шрифт:
Автоматически руки Лейна сжались, но он не двинулся с места.
— А что насчет твоих месячных?
Ее глаза метнулись к нему, пальцы замерли на воротнике.
— Что?
— Кто объяснил тебе про месячные?
Ее тело напряглось и стало отодвигаться, его руки еще крепче сжались, Рокки поняла, что не выберется, поэтому сдалась.
— Кто? — настаивал он.
— Я узнала на уроках сексуального воспитания в младших классах средней школы, — ответила она.
— И когда у тебя начались месячные? — спросил Лейн.
По какой-то причине ее глаза наполнились страхом, Лейн напрягся.
—
— Я хочу знать о тебе все, — ответил он, хотя и неубедительно, но он надеялся, что его ответ сможет свести разговор к тому, что он хотел выяснить.
— Ну, я не помню, — солгала она, каждая девушка помнила.
— Они начались до смерти твоей матери или после?
Она заморозилась.
Бл*дь.
— Детка, это было до смерти твоей матери или после?
— Я не понимаю, зачем тебе это знать, — прошептала она.
— Ответь мне, Рокки, это было до смерти твоей матери или после?
— Кого это волнует? — Ее голос повысился, на лице застыл страх.
Черт!
— Почему ты не хочешь просто мне сказать? — мягко спросил он, как бы подталкивая ее, к сожалению, совершенно не осторожно ступая по минному полю.
— Потому что не понимаю, какое тебе до этого дело, — ответила она. — Это же личные вещи.
— Между тобой и мной нет ничего личного.
— Нет, это личные вещи, — повторила она.
— Нет.
— Именно так.
— Детка, мой рот был на твоей киски, я знаю тебя там лучше, чем ты знаешь сама себя. Я знаю, какая ты на вкус, как ты чувствуешь, как выглядишь...
— Прекрати, — прошептала она.
— Почему? — спросил он.
Она закачала головой, уперевшись обеими руками в его грудь, пытаясь его оттолкнуть. Лейн сцепил руки у нее на пояснице, одновременно он передвинулся, обхватив ее не только руками, но и ногой, заблокировав ее ногу.
— Почему? — повторил он. — Почему ты хочешь, чтобы я перестал расспрашивать?
Она оглядела комнату, все еще продолжая упорно давить ему на грудь ладонями, страх отразился у нее на лице.
Поэтому Лейн собрал всю свою смелость, которая ей так нравилась, и выдал то, что коварно скопилось у него в голове, чтобы разгадать секреты, которых, видно, она была полна, поэтому он спросил:
— Детка, что произошло той ночью?
— Лейн, отпусти.
— Карсон Фишер добрался до тебя?
Ее глаза встретились с его, грудь Лейна сжалась от ужаса на ее лице, она начала бороться с ним, чтобы высвободиться из его хватки.
Бл*дь. Мать твою. Господи, черт возьми, нет.
— Он нашел тебя? — продолжал настаивать Лейн, хотя на самом деле не хотел знать, но он должен был узнать, и что более важно, Рокки должна была с этим смириться, рассказать ему.
— Отпусти, — прошептала она.
— Ты не сказала копам, этого нет в отчете. Я вытащил его из архива и прочитал. Но ты рассказала своему брату, а он рассказал отцу. Тот ублюдок нашел тебя, не так ли? Он добрался до тебя и причинил тебе боль.
Именно тогда она вздохнула и в то же время издала стон, поднялась на ноги. Лейн поднялся вместе с ней, он передвинул руки на талию, прежде чем она успела убежать, и заключил в свои объятия. Она отстранилась и в то же время с силой толкнула его в грудь.
—
— Ты можешь сказать мне, детка, честное слово, можешь сказать мне все. Это ничего не изменит. Ни одной чертовой вещи.
— Нет! — закричала она. — Нет! Он не нашел меня. Как ты думаешь, моя мать позволила бы ему меня найти? Нет! Я даже не видела его.
— Поклянись, — настаивал Лейн.
— Клянусь, — прошипела она. — И месячные у меня начались после смерти мамы. Через неделю после смерти мамы. Папа был в больнице, Мерри об этом спросить я не могла, поэтому бабушка отвела меня в супермаркет, помогла мне купить прокладки, она была милой со мной, но я не хотела, чтобы тогда рядом со мной была бабушка. Я хотела, чтобы рядом со мной в тот момент была мама. С мамой я смогла бы поговорить об этом. Мама бы сказала, что делать. У меня так скручивало живот, было чертовски больно целый день, очень сильные были месячные. Меня напугало это до чертиков. Я не хотела, чтобы подобное происходило со мной целую жизнь. Бабушка пыталась меня успокоить, но она не была мамой. Она никогда не будет моей мамой. Я не могла говорить с ней об этом, задать вопросы. Я ни с кем не могла говорить об этом, кроме мамы, а она была мертва. До тридцати лет месячные были очень тяжелыми. Я чувствовала себя дерьмово, они причиняли много боли, и очень обильные. Я так сильно ненавидела их, что стала бояться. Они по-прежнему не самая моя любая вещь в жизни, а также не самая моя любимая тема для разговора. Но ты спросил. Теперь ты счастлив?
— Да, — честно ответил Лейн, ее тело дернулось от удивления от его ответа, а затем замерло в его руках.
— Да? — спросила она.
Он опустил подбородок и приблизил свое лицо к ней.
— Я парень, выросший без отца. Случается всякое дерьмо, хочешь с кем-нибудь об этом поговорить. Поэтому я понимаю, о чем ты, и понимаю больше, чем кто-либо другой понял бы, что ты имеешь в виду. Тебе нужна была мама, а она умерла за неделю до того, как ты так в ней нуждалась. Это отстойно, детка. Ты должна знать, поскольку я вырос без отца, понимаю тебя, а это значит, что ты можешь говорить со мной обо всем.
Она долго смотрела ему в глаза, прежде чем ее тело расслабилось, прошептала:
— Лейн.
— Тебе не нужно ничего скрывать или стесняться разных вещей со мной. Да? — заявил Лейн.
— Да, — прошептала она.
Лейн сделал глубокий вдох. Затем разъединил руки.
А потом только понял, что прошел через минное поле, не разорвавшись на куски, Рокки тоже ничего не угрожало, она была цела и невредима в его объятиях, и он расслабился.
Затем он заметил, что Рокки наблюдает за ним с выражением, которое он не мог понять.
— Ты в порядке, детка? — спросил он.
— Мне больше не нужны разговоры о моих месячных, Лейн, — тихо сказала она. — Я уже вроде как привыкла к ним.
— Ты смущаешься всякий раз, — честно признался он.
— Я выросла с двумя мужчинами, один из которых был подростком, они оба избегали, как чумы, всего, что касалось этих дней. И, новость, дорогой, — она положила руку ему на подбородок, — ты тоже мужчина.
— Да, — улыбнулся Лейн, — но я не зациклен на этом дерьме. Я вырос в доме с женщиной.