Золотой тюльпан
Шрифт:
— И все-таки, это правда, хотя никто больше меня не желает, чтобы все было по-другому.
— Но Гетруд придет в бешенство, если узнает! Ты не должна говорить ей об этом, пока живешь здесь. — Клара пришла в сильное возбуждение. — Она сама надеется выйти за него замуж!
Франческа недоверчиво уставилась на нее. Ее не удивил вопрос, почему бы Гетруд не выйти снова замуж, но для нее явилось открытием, что отношения между Людольфом и Гетруд настолько близки, что женщина подумывает даже о свадьбе.
— Она подходит ему гораздо больше, чем я. Но как ты догадалась о ее чувствах?
— Я знаю ее настолько хорошо, что понимаю даже настроение. Я помню
— А что будет с тобой, когда я уеду отсюда?
Клара слабо взмахнула руками.
— Я необходима ей, потому что она не любит оставаться одна в доме. — Женщина поморщилась, опуская ногу на пол. — Ты поможешь мне добраться до постели, Франческа? У меня так болит нога, что я совершенно обессилела.
Франческа помогла ей доковылять до небольшой, и мало используемой гостиной, в которой кушетку превратили во временную кровать, чтобы избавить Клару от усилий подниматься по лестнице. Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Франческа пошла к себе в комнату. Девушка снова испытала горечь от мысли, что Кларе приходится вести столь бесцветную жизнь. Как часто мягкие люди подпадают под власть подлецов — в браке, в делах... Они проявляют преданность и приносят себя в жертву.
Прежде чем раздеться, Франческа набросала портрет постояльца, используя несколько линий. Потом положила рисунок к другим работам, предназначенным для показа в студии. Уже лежа в постели, она услышала, как Вейнтье поднимается к себе в комнату на чердаке. Вскоре вернулась Гетруд. Как Франческа и ожидала, она отворила дверь, чтобы взглянуть на девушку и проверить, вернулась ли та в установленный день.
— Значит, ты благополучно прибыла из Амстердама, Франческа? Ты привезла письмо от отца с отменой моих прав опеки?
— Нет.
— Вот! Что я тебе говорила? Он искренне заботится о твоем благополучии и знает, как и я, что строгая рука крайне необходима до тех пор, пока дочь не выйдет замуж. А сейчас — спокойной ночи!
Утром Вейнтье сопровождала Франческу до Мехелин-Хейса. Горничная была очень дружелюбна и, казалось, считала, что ей следует отплатить за добрый поступок Франчески, когда та не обратила внимания на ее легкий флирт вчера вечером.
— Если вам надо передать какое-то письмо, или вы захотите встретиться с кем-нибудь по пути в студию или домой, можете рассчитывать на мое молчание.
— Очень любезно с твоей стороны, Вейнтье, но... нет.
— Ну что ж, но запомните мои слова. Я была бы наказана, если бы вы рассказали фрау Вольф о моем кавалере.
— Ты собираешься за него замуж?
— Он еще не сделал мне предложения, но я надеюсь на это.
Ян с Катариной приветствовали возвращение Франчески, а младшие дети так радовались снова видеть ее, будто она отсутствовала несколько месяцев. Ян просмотрел вместе с ней ее эскизы, и они отобрали
Так как Клара все еще не могла ходить, Вейнтье сопровождала Франческу, когда та пошла навестить Алетту, воспользовавшись первой возможностью, спустя пару дней после возвращения в Делфт. У ворот сестра повернула ключ в замке, пропуская только Франческу, но отрицательно покачала головой горничной:
— Извини, Вейнтье, — сказала Алетта, — но я получила разрешение впустить только мою сестру и никого больше.
— Ничего, — бодро ответила Вейнтье, — у меня есть друзья на ферме всего в четверти мили отсюда. Я приду в любое время, какое назовет юффрау Франческа.
Договорились, что она вернется через три часа, и девушка легким шагом пошла по дороге. Франческа взяла Алетту под руку, пока они шли через двор.
— Это действительно серьезная уступка. Константин стал добрее к тебе?
— С ним по-прежнему очень трудно, — призналась Алетта, — но он принял к сведению мои слова, когда я сказала, что буду уходить в Делфт на целый день, чтобы встречаться с тобой, если он не позволит оказать тебе радушие в следующий твой визит. Ему невыносима мысль о моем отсутствии, так как он боится, что я не вернусь. Он также согласился, в конце концов, увидеться с родителями первый раз с тех пор, как укрылся здесь.
— Мне кажется, ты делаешь успехи.
— Кое в чем — да, но во многом — нет. Он по-прежнему напивается, чтобы досадить мне или избавиться на время от скуки. Я несколько раз обыскивала его комнату в поисках тайника спиртного, но без всякого успеха.
— Возможно, он в другой комнате.
Алетта покачала головой.
— Ничто не заставит Константина покинуть убежище, которое он создал для себя. Некоторые из его друзей — те, с которыми он раньше охотился, состязался, плавал — постоянно приходят по двое-трое в надежде повидаться с ним. Они забираются на забор, приводя в ярость Йозефа и собак, приставляют ладони к губам и кричат Константину, призывая его отказаться от отшельничества. Он не слышит их, так как его комнаты на другой стороне, да если бы и слышал, это ничего не изменило бы. У него появились глупые опасения. Например, будто самые верные и решительные из его друзей соберутся как-нибудь вместе и вломятся в дом, чтобы добраться до него.
— А это возможно?
— Нет. Они бы уже давно сделали это, будь у них такое желание. Я думаю, они приходят просто приободрить его и показать, что для них он остался прежним, надеясь, что, в конце концов, он преодолеет свой ненужный стыд из-за увечья.
— Мне нравится их отношение к другу.
— Мне тоже, хотя ему всегда не по себе, если он знает, что они у ворот. Он сидит с подзорной трубой, словно моряк, осматривая из окна сад. Как-то ночью он перебудил весь дом своими криками и звоном колокольчика. Когда мы вбежали к нему в комнату, он сказал, что его друзья ходят с фонарями между дальних деревьев, но, конечно, там никого не было. Он проделывал такое дважды. Сейчас я велела Саре оставаться в постели по ночам, и только мы с Йозефом приходим на звонки.